Да, в трактире Мэг я узнала многое из того, что мне не говорили ни родители, ни опекун стаи.
— Ты же понимаешь, что не можешь жить во Фристаде? М? — он в упор смотрел на меня. — Ваше племя должно сдаться страже, а в полнолуние...
— Хватит! — попросила я, с трудом не закричав. В полнолуние нас мог убить любой. По крайней мере, так я слышала на Острове. — Хватит, пожалуйста. — У меня слезы навернулись на глаза. — Я не знаю, кто вы, но я…
— Самуэль. — Я обернулась, старик даже не повернул головы. — Пришел все-таки. Давно тебя не было.
Мэг подошла ближе. Я посмотрела на старика — он сидел и чему-то улыбался.
— Пошла прочь, дикая, — бросила мне Мэг. — Не свети тут зыркалами. Пошла, пошла.
Со мной она не церемонилась.
— Зачем она тебе? — все так же глядя в сторону, спросил Самуэль. — Для охраны? Выпустишь зверя. Ей не нужно полнолуние, чтобы потерять контроль.
Мэг резко отодвинула стул и села, расставив жирные ноги.
— Говори, — потребовала она.
— Иди, девочка, — посоветовал мне Самуэль. — Иди, да пребудет с тобой Тишь.
Я удивилась, услышав от него имя одной из Перевернутых. Но он определенно не был таким, как я — в подобном возрасте у оборотней глаза обычного цвета лишь когда луна совсем новая.
Я послушалась их обоих, собрала посуду с других столиков, уже опустевших — время было под утро, — и ушла на кухню. Впрочем, там, чувствуя в глазах характерную резь, я тоже долго не задержалась и скрылась в своей каморке без окон, запершись на ключ и сунув его на всякий случай под кровать.
Разбудил меня громкий стук и резкий голос Мэг.
— Эй, дикая, поднимайся, если ты еще не зверюга. Давай, не телись.
Спала я не раздеваясь, поэтому быстро встала и вышла.
— Старикан решил оставить меня в покое еще на пару месяцев. Но ему нужна ты. Я согласилась.
Я попятилась.
— Я не хочу!
— Тебя не спрашивают, дикая. Я не собираюсь платить ему, не сегодня. Старый хрыч запал на тебя, мне так даже лучше. Давай, пошла.
Мэг схватила меня за рукав, я дернулась, истрепанная ткань порвалась.
— Ах ты неприкасаемая дрянь!
Я почувствовала, как горит от пощечины лицо, и… нет, Мэг не стоило этого делать. Я была еще слишком молода, по нашим меркам — щенок, но в моменты гнева у меня тоже хватало сил, тем более накануне полнолуния. Взрослый, зрелый оборотень мог одной рукой сорвать дверь с петель, я же просто швырнула Мэг на пол — и сама испугалась того, что сделала.
— Я к нему не пойду! — закричала я.
На наши вопли собрались девушки. Уставшие, только что спровадившие клиентов, с опухшими, нетрезвыми лицами. Они молчали и смотрели на нас, на меня, вжавшуюся в стену, и Мэг, охавшую на полу и изгыравшую скверную брань.
— Вон! — проорала Мэг. — Вон, паскуда!
И я, перепуганная, в слезах, бросилась вниз по лестнице, ничего перед собой не видя, и едва не сшибла давешнего старика. Но он устоял и легко остановил меня сильной, властной рукой.
— Пойдем, — сказал он спокойно, — пойдем. Я ничего тебе не сделаю, обещаю. Ничего. Тебе нельзя жить во Фристаде без общины, тебя убьют. Пойдем, ты будешь в безопасности.
— Зачем я вам? — прохныкала я. Я догадывалась, зачем, но… я не могла. — Пожалуйста… отпустите меня. Я вернусь домой, — прошептала я, уже окончательно сдавшись. — Пусть лучше так.
Я действительно была готова вернуться на Остров.
Самуэль покачал головой.
— Сколько ты уже здесь? Пару месяцев? А сколько ты бродила по городу до того? Месяц? Две недели?
— Неделю, — я шмыгнула носом и покосилась наверх: там столпились девушки. Мэг не было видно.
— Ты не думала, почему ты вообще смогла выжить? А я подумал, — усмехнулся Самуэль. — Подумал и понял: ты мне нужна. Пойдем.
И я пошла.
Глава четвертая
Длинными коридорами, где с каждой глухой арки на нас пялились глаза каменных исполинов и горгулий, меня привели в огромную библиотеку. Я даже замерла на секунду, не в силах вместить в свое сознание эту громаду, но Аргус, снова взявший меня за локоть, как только мы вошли в проем в стене, легонько меня подтолкнул.
Он вел меня мимо книжных стеллажей, и я могла поклясться, что ни в одном не видела пустого места. Столько книг сразу — мне показалось, что я могла бы здесь жить. Но кто бы мне позволил. Еще неизвестно, о чем последует разговор и какие последствия за собой повлечет. А в том, что они будут, сомневаться не приходилось.
Пользуясь не слишком быстрым темпом ходьбы, я высматривала на корешках названия книг. «Темные анналы», «По пути к свету», «Инуминалум», «Сквозь зеркала», «Магические артефакты», «Древние знаки»… О некоторых книгах мне говорил Самуэль как о великих реликвиях, но их-то как раз я и не видела. Тени были магами знания, они получали свою огромную мощь из старых книг, а не от рождения. И не стоило удивляться, что свои бесценные знания они берегли.
Света масляных ламп, в большом количестве расставленных вдоль стен, все же не хватало для того, чтобы увидеть библиотеку полностью: потолок терялся где-то в темноте, а над головой на высоте четырех этажей я увидела арки, соединяющие стены помещения, словно огромные мосты.
Обитель Теней была скрыта сильнейшей магией, иначе я бы заметила в Грейстоуне огромный особняк с башней. Интересно, Самуэль был здесь хоть раз?
Брат Аргус молчал и равнодушно скользил взглядом по стеллажам, он вообще будто бы потерял ко мне интерес, но я не слишком расстроилась. Здесь было на что посмотреть — небрежно закрытые книги, поспешно выброшенные в мусорные корзины куски бумаги — все просто кричало о том, что Тени ждут гостей; таблички с указанием секций и странное высказывание, начертанное на древнем языке на одной из стен:
«Отстраненность не есть равнодушие. Обретя первое, познаешь истину, а второе низвергнет разум в пучину страстей».
Я только покачала головой от такой витиеватости и расплывчатости, но задавать вопросы не стала, тем более, что вообще не была уверена, насколько правильно все поняла. Несмотря на все старания Самуэля, древние знания свистели у меня промеж ушей, почти не задерживаясь там, где надо. Зато я не сомневалась, что Аргус ничего бы мне не ответил, я даже была убеждена, что каждый дюйм обители — сокровенная тайна Теней. И тем тревожнее было осознавать, что мне позволили совершить здесь прогулку.
За преградившей нам дорогу дверью нас ждало меньшее по размеру, но не менее грандиозное помещение. Это была просторная зала; напротив входа в нее располагался огромный камин. Полукругом стояли высокие кресла, в которых уже сидели люди, и их тени причудливо отплясывали в свете полыхающего в камине огня. Незанятым в полукруге оставалось лишь одно место...
— Я рад, моя драгоценная, что вы все-таки почтили нас своим присутствием, — раздался резкий голос.
Я удивленно вгляделась в говорившего. Наверное, это и был Рем — глава Теней, Незримый, человек, о котором ни с кем нельзя разговаривать.
— Соизвольте быстрее занять свое место, мы и так прождали вас немыслимое количество времени. Спасибо, брат Аргус, вас мы больше не задерживаем.
Я уже давно приготовилась провести здесь не лучшую ночь, но все же украдкой вздохнула, набираясь мужества. Когда в твоей жизни появляются Тени — это значит, у тебя не все в порядке с жизнью. И вскоре станет еще хуже.
Усевшись, я оглянулась, но все мои соседи были с ног до головы закутаны в плащи с капюшонами, а лицо Рема, стоявшего у самого камина, не было видно из-за бьющего в глаза света пламени. Я поежилась, ощутив себя вдруг едва ли не нагой.
— Итак, теперь мы наконец сможем поговорить о деле, — Рем прошелся вдоль кресел, остановился и пристально посмотрел на каждого из нас. — Вы должны были заметить некоторые изменения в городе. И вокруг. Я разумеется, имею в виду всех этих тварей, что повылезали из лесов. Мертвецы встают из могил и бродят по улицам, словно так и надо. Боюсь, воины Единого вскоре будут не способны справиться с ситуацией.
Я удивилась: твари из лесов — явление редкое. Настолько редкое, что за все время жизни во Фристаде я не видела ни одну. Изредка, сидя в трактирах с Льюисом и прикидываясь парочкой подвыпивших влюбленных, мы слышали разговоры стражников: будто группа Аскетов вернулась в город с окровавленными мечами. Но верить этим байкам было себе дороже. Ни один идиот не догадается ходить по улицам с окровавленным оружием. Стража хоть и была одной из самых презираемых прослоек в обществе, но полномочий от герцога имела невероятно много. И более чем прохладно относилась к тому, что герцог позволил Аскетам выполнять их работу, а значит — отнимать жалование у стражников и ворошить те осиные гнезда, которые ворошить не следует. И группу неадекватного вида Аскетов стража как минимум попыталась бы задержать и устроить немалые неприятности.
