— Если Адлет седьмой, то почему он не убил меня? Почему заступился за Фреми? Почему не прикончил Чамо? Ты не объяснишь это.
Мора вздохнула, словно ей и нечего было сказать.
— Ты не знал? Его поведение легко объяснить.
— …
— Для начала, зачем он вообще показался нам? Если он хотел загнать нас в ловушку, то ему не нужно был показываться в храме. Он должен был незаметно включить барьер, а потом всего лишь перебегать с места на место. Но он нанес фальшивую метку и появился среди нас. Зачем?
— …Нья, это…
— Чтобы сбить нас с толку мыслями, что Адлет невиновен, а седьмой — кто-то еще. Ты не подумал, что так он мог запутать нас? Его ловушка поймала наши мысли. Почему ты этого не понимаешь?!
Ее слова лишили Ханса дара речи. Чамо усмехнулась сквощь повязку.
— И его план преуспел. Ты уже поверил ему. И принцесса тоже думает, что он не самозванец. Двое из Шести Цветов уже попали на его крючок.
— Но Адлет…
— Зачем он заступился за Фреми? Чтобы сделать ее своим союзником? Почему он не убил тебя? Чтобы ты поверил ему. Он не седьмой, потому что не убил тебя? Да будь он седьмым, он тоже этого не сделал бы. Как ты это опровергнешь?
— Но я видел это.
— Лицо человека перед смертью, что не может соврать? Только на этом строится твое мнение?
Ханс не мог ничего сказать. Мора голосом, полным решимости, тихо сказала:
— У тебя уже нет выбора.
* * *
Адлет задавал Фреми один вопрос за другим. Он думал о том, как еще можно создать туман, если нет Святой с такой силой, и ему пришлось спросить об этом Фреми.
Но ответы Фреми были короткими, и она только повторяла, что его теория невозможна.
— Почему бы тебе не сдаться? — спросила она, холодно прерывая его вопросы. — Ты уже загнан в угол. Боюсь, все твои теории глупы, да и ты уже устал сбегать. Даже если ты невиновен, тебе не выжить.
Адлет был в растерянности.
«Похоже, сотрудничать с ней не получится. Да и разговаривать больше вряд ли получится. Может, лучше поискать кого-то другого, кто станет моим союзником».
— Бесполезно. Я не могу сдаться. Если я умру, то подозревать станут тебя. И тебя тоже убьют.
Фреми отвела взгляд, размышляя о чем-то. Даже она понимала всю опасность положения. Они говорили уже долго, Мора могла пойти за ней. Оставаться вместе и дальше было опасно. Но когда он уже надумал уходить, Фреми заговорила:
— В этот раз пойдешь искать Нашетанию? — с отвращением спросила Фреми. И она угадала. Теперь, когда выяснилось, что Фреми помогать не станет, только на Нашетанию он смог бы рассчитывать.
— Ты рассчитываешь на Ханса, на меня и Нашетанию. Ты точно сильнейший в мире?
— Я привык к этому. Многие смеются.
— У тебя нет гордости?
— Есть, — сказал Адлет и улыбнулся. Он улыбался гордо. — Сильнейший в мире не должен быть крутым. Это самый неприятный парень в мире. Так что я продолжу бороться, сколько смогу.
— …
— Не бойся. Предоставь это мне. Пока я жив, на тебя не лягут подозрения. Поверь мне, Фреми!
Сказав это, Адлет развернулся к ней спиной и углубился в лес.
— Стой.
Ошеломленный Адлет развернулся.
— Ты говоришь мне верить в тебя, но я никак не могу этого сделать. Я все еще не понимаю тебя.
— …
— Почему ты можешь улыбаться? Почему не обозлился? Почему защитил меня? О чем ты думаешь? Я не могу это понять.
— Фреми.
— Я понимаю, что сейчас это опасно. Но останься здесь ненадолго. Я хочу узнать о тебе больше, — и тихим голосом Фреми добавила. — Потому что я могу поверить тебе.
Часть четвертаяНашетания и Голдоф все еще оставались у западного края барьера. Они нашли много обрывков от легкой походной пищи, которые сейчас изучала Нашетания. Она огляделась по сторонам и отбросила их прочь.
Голдоф тоже обыскивал местность. Он оглядывал дерево за деревом, пытаясь найти странные следы. Но он был подавлен, а проявление его неуважительного поведения раскололо их отношения. В результате между ними висело напряжение.
— Давай заканчивать здесь. Куда важнее найти Адлета-сана и защитить его, — сказала Нашетания и устремилась прочь.
Они были далеко от храма и не могли слышать звуки борьбы Адлета и Ханса или их поединка с Чамо.
— Принцесса, я так и не спросил. Почему вы подозреваете Ханса?
Нашетания оглянулась и остановилась.
— …Мне что-то не нравилось сразу. Но я не говорила тебе подробностей.
— Продолжим путь.
Голдоф и Нашетания шагали рядом.
— У меня есть только одна зацепка. Но я могла просто ослышаться. Если это просто недоразумение, можешь даже подшутить надо мной.
— Я не буду. Потому расскажите мне причины, — сказал Голдоф, уговаривая ее продолжить.
— Не знаю, помнишь ли ты. Когда мы впервые называли себя, Ханс-сан сказал «Нья? Она принцесса, хоть и крольчиха?!»
— Конечно, помню.
— Но это странно. Когда Ханс-сан и Мора-сан вошли в храм, он уже называл меня принцессой.
— …Вы уверены в этом?
— Ты не помнишь? Не удивительно, он говорил о таких банальных вещах.
Голдоф склонил голову в ее сторону. Казалось, он так и не мог вспомнить.
— В начале это просто показалось не к месту. Я и не подумала сразу, что это странно. Но чем больше я думаю об этом, тем сильнее эта мысль.
— А если вы говорите правду?..
— Сначала он знал, что я принцесса. А потом притворился, что не знал. Зачем?
Пока они шли, Голдоф думал:
— Я был все время рядом с вами, когда Ханс и Мора-сан вошли в храм. Может, они назвали вас принцессой из-за того, как мы вместе смотрелись.
— …Верно. Но было и еще кое-что: то, как Ханс-сан заступился за Фреми-сан, когда ей угрожали пыткой.
— Что там странного?
— Что-то было? Разве в этом нет ничего странного? — Нашетания хлопнула ладонью по лицу. — Почему ты этого не видишь, хотя все лежит на поверхности? Ты собираешься быть бесполезным?
— …В любом случае, давайте поспешим. Я больше не буду сомневаться. Я поверю любому слову принцессы.
— …Спасибо. А теперь, Голдоф, можешь посмотреть за меня? Хочу знать, жив ли еще Адлет.
Нашетания убрала броню с груди, открывая Голдофу метку возле ее воротника.
— Прошу вас, расслабьтесь. Никого еще не убили. Адлет и остальные все еще живы.
— Верно. Мы сделаем все, что сможем, Адлет. И я больше не проиграю.
И они продолжили путь к храму.
* * *
«Может быть, я тебе поверю».
Когда Адлет услышал эти слова, в его сердце зародилась надежда. Ханс уже был его товарищем. Нашетания, похоже, ему верила. Если и Фреми станет его союзником, то ему уже не нужно будет убегать.
