ни самого торговца. Странно.
– Простите, – позвала я, заглядывая за прилавок.
Может, в кладовке завозился? Я порой там так и засыпала, когда приходилось дежурить ночью. За это и уволили как раз.
– Есть тут кто?! – спросила я громче, но в ответ опять была тишина.
Я пожала плечами и хотела выглянуть на улицу, чтобы выяснить в соседних лавках, не знают ли они, где хозяин. Но тут ощутила опасность.
Вся моя сущность встрепенулась. Ведьминское чутье закричало: «Беги!» И я беспрекословно подчинилась, ринулась к двери, но выход преградил мужчина в черной мантии.
В мантии с капюшоном, скрывающим лицо. Тот самый Охотник, которого я уже видела во сне.
Я попятилась и взглядом принялась искать пути к отступлению. По опыту, в таких магазинчиках обязательно есть черный ход. Значит, мне за прилавок.
Не думая ни секунды больше, кинулась к подсобным помещениям, но дверь закрылась прямо перед носом с помощью пролетевшего, сияющего синим пламенем лассо. Оно тут же набрало второй оборот и полетело уже ко мне.
Я молнией сверкнула под стойку и поползла. Толкнула какой-то стеллаж, понадеявшись, что хранимые на нем припасы, смешавшись, начнут взрываться, и так и получилось.
Дымка стала моим спасением, я ринулась с места, но тугая веревка обожгла все тело.
Лассо! Оно не просто поймало меня, оно обмоталось вокруг, как удав, и принялось душить.
– Спасите! – выкрикнула я, пока еще была возможность.
В легких воздуха не осталось. Новый вдох я сделать не могла и, потому синея и задыхаясь, неминуемо приближалась к черте под названием «Смерть».
Мне казалось, что я бесконечно тону. Тело опускалось все глубже в беспросветный мрак, но дна все не было. Лишь толща черной воды, сквозь которую доносились голоса.
Сначала неразборчивые, непонятные. Потом я стала различать и принадлежность к женскому полу и даже вспомнила, что уже их слышала раньше. И говорили они мне то же самое:
– Беги! Спасайся!
Я открыла глаза и уставилась в потолок. Не мой. Больше похожий на внутреннюю часть купола. Метнулась взглядом по помещению и узнала антураж. Уже видела его во сне и даже пыталась нарисовать.
Круглая комната с одной-единственной дверью и алтарь… на котором нахожусь я. Вовсе не связанная, но от этого не легче.
В голове возникает мысль, что похититель не стал меня пеленать в лассо лишь по той причине, что уверен: мне от него никак не сбежать.
И вот это уже очень плохо.
– Беги! Спасайся! – Снова раздались загробные голоса из пустоты.
Я чувствовала присутствие их хозяек, но не видела тех, как бы ни приглядывалась.
– Куда бежать? Где выход?! – спросила я у них, зная, что со мной говорят мертвые ведьмы, которые свою в беде не бросят.
– Сюда. – Они поманили меня к одной из стен при помощи звука своих скучковавшихся в один поток голосов.
– Почему не к двери?! – уточнила я.
Голоса зашептали наперебой, но из их хора я ничего не поняла, да и не было времени разбираться. Ринулась туда, куда сказали, как вдруг за спиной раздался громкий хлопок двери, и тут же в паре сантиметров от меня пролетел огненный шар, отрезающий путь.
– Поздно, – в один голос прошептали мертвые и стихли, будто боялись своего палача даже после смерти.
– Не подходи! – выпалила я, выставляя перед собой руки, словно это могло чем-то помочь.
Господин в мантии был немногословен. Из его рукава выпало то самое лассо, которым он стегнул меня в лавке. От одного взгляда на это плетение я ощутила прежнюю боль.
– Не заставляй меня мучить тебя. – Раздался голос из-под капюшона, и я вздрогнула. Потому что знала этот голос!
Не может быть!
– Будь хорошей девочкой и вернись на алтарь. Меньше сопротивления, меньше боли, – сказал мужчина, наивно полагая, что я поверю. Но я-то помню, что он делал со своими жертвами, разрезая их руки ритуальным ножом от плеча до кистей.
На алтарь не пойду. Так куда деваться? Куда бежать?! Разве что попытаться отогнать маньяка от единственной двери и выскользнуть. Но как?
– Ты не на ту ведьму напал, – произнесла я, желая выиграть немного времени, и попятилась в сторону, начиная игру в догонялки. Но Охотник присоединяться не спешил.
– Меня будут искать! Меня найдут!
– Не найдут. – Вновь прозвучал голос, вызывающий в моей голове один-единственный образ. – Никого не находят, Рина.
И все же он сделал пару шагов в сторону, как я и хотела. Танец пошел.
– Потому что вы удерживаете их души здесь? А что делаете с телами, профессор Азель?! – спросила я, двигаясь от него еще быстрее.
Старик не удивился тому, что я назвала его имя. Лишь посмеялся.
А затем стянул со своей седой головы черный капюшон. Точнее, голова должна быть седой, но сейчас волосы были черными. А лицо профессора помолодело лет на двадцать.
Но это все еще был Азель. Его светло-голубые глаза, казавшиеся ранее полуслепыми, теперь стали цепкими и пронзали насквозь, заставляя тело похолодеть.
– Удивлена? – спросил он с широкой ухмылкой.
Ну, как бы да. И не только тем, что профессор сбросил два десятка, а скорее тем, что он психопат, погубивший кучу молодых прекрасных девчонок, а теперь намеревался покромсать и меня.
– Вот что делают с дряхлым телом одиннадцать ведьминских душ. А получу последнюю, твою, и буду снова молодым.
– Снова?! – я ухватилась за слово. – Это не первый ваш обряд?!
– Я же говорил, что с высоты моих лет у меня уже хорошо наметан глаз на ведьм. А вас, универсалов, как назло, становится все меньше. Чистых. Неиспорченных, – оскалился он, будто говорил о вкусном куске мяса, который собирался жадно растерзать зубами.
Знала бы, что надо всего лишь отдаться Эзеру, чтобы не умереть, так бы и сделала. С удовольствием!
– А ты ведь едва не спутала мне планы. – Мужчина покачал головой. – Знаешь, сколько трудов стоило найти последнюю? Тебя. Хоть и слабую. Ты могла бы прожить чуть дольше, научиться у меня большему, стать сильнее, но спуталась с драконом.
– И правильно сделала! – заявила я. – Он найдет меня и убьет тебя!
Старик… хотя неправильно его теперь так называть… помолодевший психопат засмеялся. От звука его кряхтящего голоса волосы встали дыбом.
– Ни одно заклинание поиска не укажет на это место, уж поверь мне! – сообщил мне Охотник.
«А метка? Вязь истинной укажет?» – Метнулось у меня в голове, и я взмолилась, как только могла. Услышит ли Эзер? Спасет ли?!
А если нет?! Я так и умру, не сказав ему, что верю? Не сказав, что люблю? Девственницей умру,
