– О, если ты настаиваешь.
Она вернулась к шкафу и достала ещё один бокал для себя.
– Вообще, для меня это ничего не значит – только тратить впустую, – она снова улыбнулась.
– А чем открыть? – спросил Джон, снимая верхнюю обёртку.
– А вот об этом я совсем не подумала, – сказала Маллина, – боюсь, нечем.
Пробку с трудом удалось подковырнуть ножом и вытащить. Миллстоун не очень хотел пить, но ему казалось, что обойтись без этого не удастся.
– Я надеюсь, что хотя бы ты веришь в то, что мы никого не жгли, – спросила она, подойдя к окну, когда он разливал вино.
– Может быть, – уклончиво ответил Джон, – и как быстро до тебя дошли эти новости?
– Думаешь, у нас нет своих глаз и ушей в округе? – она усмехнулась.
– Что же, в таком разе, ваши глаза и уши профукали такую подставу? Могли и доброе имя сберечь, и своего товарища за десять штук самолично добыть, чтобы потом на награду тратиться не пришлось.
Она улыбнулась с нескрываемым ехидством. Джон поддержал улыбку, разлил вино по бокалам, первый отдал Долли, а второй Маллине. Его напарница осторожно присела на край одного из кресел. Она была очень напряжена, а Джон, напротив, почему-то начинал расслабляться – девушка-гримм уже не казалась ему такой опасной. Быть может, то были её чары?
– Конечно, – он взял бокал, – мы не упустим шанс стравить двух врагов. Тем более, личных, да?
Джон сначала чокнулся с напарницей, потом с Маллиной, а потом отошёл к открытому окну. Снаружи в поле зрения по-прежнему никого не было.
– Он слишком грубо работал, ты и сам должен это понимать, милый, – она пригубила бокал, после чего поставила его на стол рядом с собой.
– Ну, в чём-то это помогало. Я о том случае, который мог завершиться немного не в твою пользу.
– Лично ему я за это ничего не должна. У меня тогда было, чем расплатиться, и я это сделала сразу же.
– Да я и не говорю, что ты что-то кому-то должна, просто рассуждаю.
Джон сделал большой глоток вина. Маллина тем временем встала с кресла и подошла к нему. Заложив руки за спину, она опёрлась на боковую часть проёма и посмотрела на Миллстоуна с вниманием хорошего слушателя.
– Но, в конечном счёте, ты сказала не всё. Далеко не всё, и, раз уж я стою здесь, живой и невредимый, и более того, – он повернулся на неё, – ты знала о моём визите, то даже без охотников у вас не всё так просто. Верно?
– Конечно.
– Каковы ваши планы?
– Наши планы? Мы можем чувствовать что-то, когда это есть, а не предвидеть, когда оно появится. Мы не строим планы, у нас для этого всё хорошо, и нам нужно просто сохранить это положение.
– Предположу, что раз вы знали об аномалии, то ещё знаете, что она не одна, и, – он поднял указательный палец, – подозреваю, что у вас уже есть несколько ящичков с волшебным веществом. Не походит на простое сохранение статуса. Скорее на борьбу.
– Разве? – она с наигранной грустью сложила губы, – ты расстраиваешь меня, милый. Ты не догадался, что если это будет у нас, то кто-то другой не сможет использовать это против нас.
– У него это есть. Пора бы начинать хотя бы теснить вас, но нет. Вы не похожи на загнанных в угол. Злорадствуете, когда ваших врагов убивают.
– Ты не был бы рад, если бы тот человек и все его прислужники разом бы умерли от рук других твоих врагов? – спросила она, – к примеру, старики, наконец собрались бы с силами и сделали уже хоть что-нибудь. Не был бы ты рад?
– Нет. Потому что в этом случае я ничего бы не узнал. Мало просто найти и наказать нужного человека. В этом случае ещё очень важно сделать так, чтобы потом никто не смог проделать то же самое.
– А может быть, ты просто сам охотник? – она осторожно положила руку ему на плечо и, приблизившись, заглянула ему в глаза, – не как те вонючки, и не как этот маленький чёрный человек, а настоящий, как мы. Может быть, тебе просто не интересно, чтобы жертва умерла сама. Ты должен сам сжать его горло руками и смотреть, как жизнь уходит из его тела. Разве нет?
– Я предпочёл бы не убивать его, а взять живым.
– Это невозможно, – она отстранилась и, встав рядом, повернулась к окну, – и если ты вообще хоть что-то понимаешь, то уже должен понять, почему.
– Может быть, мне это ещё предстоит.
– Мы не как твои вонючие друзья. Мы не полезем на рожон, хоть ему и будет стоить большого труда нас убить. Мы сделаем всё тихо. Перед тем, как сжать жертве горло, её нужно сначала выследить, и убедиться, что ей уже не удастся сбежать. Без охотников у нас развязаны руки. Мы видим и слышим многое, а он об этом даже не подозревает.
– Подозреваю, что ты даже не подозреваешь о том, что подозревает он, – усмехнулся Миллсоун.
– Поэтому ты ещё и в игре. Ты его знаешь, милый, и ты сможешь помочь нам.
– А я думал, что вся моя помощь сводится к ящичку.
– И к нему тоже, – нехотя ответила она.
– С этого и надо начинать.
– Я не могу относиться к тебе так, как мне хотелось бы, потому что ты не один из нас, – она сложила руки и обхватила себя за плечи, отчего могло показаться, что ей немного холодно, хотя Джон понимал, что вряд ли такое существо можно напугать небольшим изменением температуры.
– Всё это лирика. Сказки твои очень сладкие на вкус, но на деле, боюсь, от них ничего хорошего не будет.
– Жаль, что ты так считаешь, и это правда.
Она повернулась к нему и посмотрела в глаза, подкрепляя слова своими чарами. Миллстоун хотел поверить ей, очень хотел, но всё ещё хорошо контролировал себя.
– Мне нужны старики, – скупо сказал он, – не их головы, нанизанные на штыки, а сами они. Имел я разговор с одним субъектом. Много чего не договаривает, но мне, к сожалению, нужна его помощь.
– Чтобы открыть ящик?
– Пока что, чтобы знать, как его открыть. Ну а заодно, немного поговорить, только по-настоящему, а то как-то не верится в некоторые его слова.
– С чего ты решил, что у нас есть с ними связь?
– Ты, кажется, сама говорила, что вы преследуете одного и того же господина. Если есть общая цель, должна быть какая-то связь.
– Мы не трогаем их, они не трогают нас.
– Почему-то я думаю, что в том, что касается вас, они просто не могут вас тронуть, как и вы их. Подозреваю, что в равной схватке никто из вас не бессмертен. Они не хотят портить свою полубожественную репутацию здесь, а вас это вполне устраивает. А тут ещё мой старый друг не даёт вам вцепиться друг другу в глотки. Общий враг, знаешь ли, объединяет.
– Как зовут того, с кем ты хочешь говорить?
– Джон. Седой с бородой, но это у них у всех так.
– Знаю, о ком ты.
– А говорила, что контактов нет.
– Прежде чем я начну помогать тебе, я хочу договориться.
– Слушаю очень внимательно.
– Если ты что-то получишь, ты не будешь использовать это против нас. До нас доходили слухи, что вы делаете с вампирами на своей территории.
