Ознакомительная версия.
Марк проснулся в холодном поту. Главное, что его поразило в этом сне, так это его реализм. Разумеется, он не мог силой прорваться сквозь охрану космопорта. Такое никому не под силу. И в то же время сон выглядел на редкость достоверным. Но самое главное было в другом: была ли в увиденном скрытая подсказка или это просто самый обычный сон?
* * *
Капитан срочно вызвал префекта Корвина и его помощника в рубку. Когда Марк вошел, то сразу понял – что-то изменилось. Ну да, конечно! Иллюминаторы были закрыты снаружи непрозрачными экранами, и теперь вирт-камеры демонстрировали наблюдаемую картинку.
Капитан жестом пригласил Корвина и Суллу сесть. Сам расположился напротив.
– Эсминцу лучше остаться на орбите, – сказал капитан.
Марк и Сулла переглянулись.
– В чем дело?
– Я запустил десятки зондов, чтобы проверить атмосферу и поверхность в районе космодрома, уцелевшего поселка и развалин Второго. Так вот… мы засекли слабое тета-излучение и наличие вещества, которое в обиходе называют «Пыль веков». И то и другое чрезвычайно опасно для живых организмов. Я тут же начал производство реагента – нейтрализатора «Пыли». От тета-излучения защищает любой непрозрачный материал. А вот «Пыль» уничтожает практически все. Устойчив к ней, прежде всего, титан, да и то при невысоких температурах. К счастью, климат на Фуле прохладный. Сейчас в районе космодрома минус пятнадцать по Цельсию.
– Что-то подобное мы ожидали встретить, – сказал Сулла. – Тета-излучение и «Пыль веков» – побочные продукты срабатывания хронобомбы. Недаром для нас приготовили вездеход из титана и специальные вирт-камеры. Значит, мы нашли то, что искали.
– Мы не будем садиться на планету, – рассудил Корвин. – Возьмем челнок, загрузим туда вездеход и все необходимое. Со мной отправятся трое. Капитан останется на корабле, легионеров привести в состояние боевой готовности и держать наготове второй челнок.
– Нам что-то угрожает в этой дыре? – подивился Сир.
– Военный космический корабль – средство передвижения. На краю света всегда есть желающие этот край покинуть, – ответил Корвин. – Нам угрожают не военные силы, а угонщики.
Судя по последним данным, на этой жалкой планете проживает около сотни поселенцев. Не такими силами захватывать космический эсминец. Но лучше предпринять все меры предосторожности, чтобы не остаться здесь навсегда.
* * *
Все окраинные миры похожи друг на друга. Первое, что видит космический путешественник, сходя с трапа челнока, – это огромное (непременно) поле космодрома, засыпанное песком и мусором, с наклонной башней недостроенного генератора гравитационного поля, с жалкими полуразвалившимися ангарами вдалеке. Если атмосфера пригодна для дыхания, то на кромке поля непременно торчат чахлые местные растения вперемежку с земными не менее чахлыми тополями. В их жидкой тени ржавеют конусы стандартных блоков, небо пеленает антенная паутина, а еще дальше – синеют горы или холмы – на выбор. Повсюду разлито ощущение пустоты и забытости, от которого дрожит воздух.
Если воздух непригоден для дыхания, тогда вы увидите, опять же на фоне гор и холмов, несколько жалких серых куполов жизнеобеспечения, похожих на огромные несъедобные грибы. Построенные лет сто пятьдесят назад, когда земные колонии грезили о своих базах на каждой планете, когда Галактика мнилась обычной многоквартирной инсулой, где в каждом окне вечерами непременно должен гореть свет, купола захирели, не вступив в пору расцвета. Вечер давно наступил, а большинство окон так и остались черны. Более того, вот-вот должен был погаснуть один из самых ярких светильников.
Так или примерно так думал Корвин, глядя на грязно-серые грибы куполов вдали, рассматривая новый мир на голограмме, присланной вирт-камерой на искин челнока. Датчики внешней среды сообщали, что давление на планете одна и две десятых атмосферы, углекислота, азот, немного метана и полное отсутствие кислорода. Температура – минус пятнадцать по Цельсию, тета-излучение слабое – достаточно ввести затемнение на щиток гермошлема, плюс слабый уровень заражения «Пылью веков» – то есть надо выходить в скафандре высокой защиты. В общем, ничего симпатичного – разве что давление и сила тяжести близка к земной. Видимо, за это Фулу и выбрали для базы – не было нужды расхаживать в тяжелых скафандрах – достаточно защитного комбинезона и дыхательной маски, если покидаешь купол.
Перед посадкой челнока эсминец и наземные службы планеты препирались не менее часа, и только угроза разнести, к чертям собачьим, весь поселок заставила колонистов дать добро на посадку одного челнока. Не слишком обещающее начало сотрудничества. Но Марк и не надеялся, что их встретят с распростертыми объятиями.
После посадки пришло сообщение с просьбой не покидать челнок, пока не прибудет таможенный контроль.
– Что они собираются контролировать? – изумился Марк. – Не привезли ли мы наркотики или черную оспу? Какая, к черту, таможня в этой дыре?!
– Властители окраинных миров обожают надувать щеки, – заметил Сулла. – Весь их поселок – это три перезрелых купола, а они воображают, что построили Новый Рим.
– Поселок сильно изменился, с тех пор как ты здесь побывал? – обратился Корвин к Эмилию Павлу.
– Обветшал, – военный трибун, как всегда, был лаконичен.
– Отнесемся к их требованию с уважением и подождем таможню, – предложил Сулла. – Наплевать им в морду мы еще успеем.
«А ведь эту планету вполне можно было обустроить, – подумал Корвин. – Силенок не хватило. Как на Фатуме…»
Человечество надорвалось, не рассчитав силы. Слишком много жизней положило на дрязги и бессмысленные, но кровопролитные конфликты. Единственная новая колония, которую удалось основать за последние годы новым римлянам, – это Психея, которую Лаций незаконно отнял у Неронии. В свою очередь Колесница Фаэтона сумела прирастить свою Империю лишь одной новой землей – а, добычей, отнятой у Лация. Нерония аннексировала у Колесницы несколько астероидов. Практически никаких подвижек, вместо освоения планет – передел старого и грызня за добычу. Это сильно напоминало пляску дикарей вокруг костра, на котором они зажаривают последнего быка, не подозревая, что после этого питаться будет нечем.
«Преждевременный пессимизм», – Марк тряхнул головой.
Никогда ни о чем подобном он прежде не думал. Ему поручали дела – он распутывал. Он анализировал жизнь и обычаи в различных мирах, но лишь затем, чтобы вникнуть в психологию колонистов и понять особенности иной реконструкции истории, иного менталитета, незнакомых обычаев. Теперь же, глядя на груды мусора у кромки поля, присыпанные ржавым мелким песком, он понимал, что эта Ультима Фула – действительно край света.
Ознакомительная версия.
