это. Но как же его обожаемая собачка… и свинка… Одна мысль, что ему больше никогда с ними не поиграть… Это само по себе было невыносимо.
– Ишь какое Добрячку величье – просто он сейчас в другом обличье! – сочла уместным вставить Биби. – Биби! – одернула ее Нинон. – Хватит!
Песчанка пожала тем, что в ее фигуре называлось плечами, и смылась под машину, когда-то принадлежавшую Давиду Пиму.
– Чем глотку драть, умом берите! Меня послушать не хотите? Вам действовать пора, и смело! Я говорю вам дело, дело! – пискнула она из-под укрытия.
– Биби, заткнись же, наконец! – приказал ей Саша.
– Мы это сделаем, Гом, мы найдем этого Одиссея и отправим на его остров. Все встретятся снова. Одиссей, Пенелопа и Телемах… Ты, твой отец и Изабель… и ты, конечно, Нинон… И это будет потрясающе, это будет великий праздник! Потом ты сможешь написать целую книгу об этой истории или снять кино, как твои отец и дедушка.
Едва заметная улыбка, мелькнувшая на лице Гомера, обнадежила его, и он продолжал, наморщив нос и состроив неожиданную для себя шаловливую гримасу:
Чувством юмора и забавной мимикой Саша все-таки удалось добиться, чтобы Гомер немного утешился и протянул ему руку в знак согласия.
– У меня есть план, – сказал он, поправляя свою яркую бандану. – Сейчас расскажу…
Глава 43
Притаившись под окошком берлоги Гомера, Телегон не упустил из всего сказанного там ни единого слова.
Под конец разговора, едва оправившись от потрясения – столько нового для себя ему довелось услышать, – он поистине возликовал. Конечно, положение было далеко не блестящее, его разыскивала полиция, мучила боль в ногах, он хотел пить и есть.
Хуже того – он снова вернулся туда, откуда ушел. Это лишний раз подтверждало мудрость его матери, которая говорила: в конце концов всегда возвращаешься туда, откуда вышел.
Но было и чему порадоваться! Теперь он знал ответы на почти все мучившие его вопросы, не шевельнув и мизинцем и не имея нужды никому угрожать.
Какая все-таки невероятная история…
Так, значит, сына Пенелопы занесло на ту же галеру, что и его самого. Судя по тому, что Телегон только что услышал, у его сводного брата Телемаха была слегка расстроена психика.
– Считай, наш Телемах за бортом, – вздохнул он с насмешливой улыбкой.
Он знал и остальных – конечно, Гомера и Нинон, но еще и Саша, и Лилу. Сколько лет он с ними прожил, как часто они вместе играли, и он смешил их хрюканьем и громким пуканьем. А сейчас они думали, что его пустили на ветчину. Это удручало его больше всего. И правда, каково было услышать о себе такое – уж он никогда бы такого не допустил! Но этого никто знать не мог.
Да ладно, пусть себе думают, что его перемололи в колбасу, так даже и лучше. У него будет хорошая фора, чтобы исполнить поручение, доверенное ему Цирцеей, его страшной матерью.
Единственным темным пятнышком казалась эта Биби. Выходило так, что она знает про него гораздо больше всех остальных.
Он улыбнулся, вспомнив ее старания намекнуть всем, что Добрячок не погиб, а существует в другом обличье, не в том, к какому они привыкли. Решительно, эти человеческие существа так глуповаты…
Откуда появилась эта козявка? Или у нее позади такое же превращение, как у него самого, у его отца Одиссея и Телемаха? Наверняка, ведь он никогда не слышал о том, что в этом мире грызуны наделены даром речи.
Как бы там ни было, необходимо присмотреться к ней поближе и при возможности избавиться от нее. Она крошечная, а он сильный, так что это будет легко, ведь косточки у нее такие хрупкие… Тем временем ему чертовски захотелось есть и пить.
Нинон решила подвезти Саша и Лилу на машине, а потом собиралась на работу в пивную; Изабель с Гомером съели очень скромный ужин, и он рассказал ей о школьном празднике и программе их мини-концерта.
А затем Изабель отправилась грезить к себе в кабинет, как делала почти каждый вечер с тех пор, как Телегон узнал ее. Он долго тайком следил за ней, подглядывая в краешек окна, и ему так хотелось войти и поваляться на персидском ковре, как уже бывало не раз. Но он был уже не тот Добрячок – милейший поросеночек, которому она так доверяла. Он уже был Телегоном – незнакомым ей верзилой со свирепым взглядом.
На мгновение в нем промелькнуло желание снова стать таким, каким его знала Изабель. Он нащупал в кармане пакетик травяных шариков и отогнал эту мысль куда подальше. Ничего бы все равно не вышло: даже проглоти он весь тот волшебный корень, какой был у него с собой, хоть десять шариков – этого все равно не хватит для нового превращения.
Телегон на корточках переместился к берлоге Гомера, прокрался вдоль стен и кустов гортензии и притаился под окном. За этим фасадом из серого камня, всего в нескольких метрах, был его сводный брат Телемах. Похож ли он на него? Из подслушанного он заключил, что их матери были очень разными женщинами. Цирцея – жестокая брюнетка, а Пенелопа – меланхоличная блондинка. А что Телемах унаследовал от отца? Вот у Телегона от него коварство и физическая мощь.
Может быть, попробовать заглянуть внутрь, приподнявшись на цыпочках? Он отважился на это, до того мысли разожгли в нем любопытство, и увидел, что Телемах вяло раскинулся на диване, желтые очки сползли на нос, одежда примерно такая же, как у него, – неряшливый стиль.
Тут он заметил бегущую к нему песчанку и угрожающе уставился на нее. «В твоих интересах стоять на месте и заткнуть свою маленькую пасть, иначе я сверну тебе шею: хрясь – и все…» – подумал он от души, ничуть не сомневаясь, что она верно поняла его взгляд.
Биби, едва увидев его, подпрыгнула и вскарабкалась на фанерные ящики, чтобы с них допрыгнуть до края окна. Телегон сразу нырнул прямо в огромный цветник и тут же растянулся во весь рост на теплой земле. – Что там такое? – встрепенулся Телемах, не успевший понять, чего хочет песчанка.
– Плохо пахнет, ой-ой-ой, плохо пахнет свиньей, – ответила Биби.
Телемах невольно втянул носом воздух – он ничего такого не замечал. Но Биби даже не успела договорить: она выпрыгнула буквально в пустоту, упав на раскидистый куст гортензий и уцепившись за него изо всех сил.
Ухватившись за стебли растения и легко спустившись по ним на землю, она сразу же оказалась перед Телегоном.
Тот двумя пальцами – большим и указательным – сжал ей шею, подняв с земли. Биби бессильно задрыгала лапками.
– У тебя, вижу, проблема… – тихонько прошептал Телегон.
– Хочешь себя перехитрить? Это твою проблему надо решить.
– А знаешь, я ведь могу тебя и убить.
Вдруг со стороны берлоги донесся голос.
