Ульф открыл глаза и с трудом сфокусировал зрение. Несомненно, Сато – в парадном костюме кофейного цвета.
- Кто ты? – спросил Ульф. Сато рассмеялся.
- А на кого я похож?
- Это вообще не показатель.
- Так зачем спрашивать? – Сато достал стул откуда-то из-за поля зрения Ульфа и уселся на него, подперев голову руками. Лицо его изображало смесь усталости и торжества.
- В таком случае, директор, - с нажимом произнёс Ульф, - что я здесь делаю?
- Сидите на стуле, агент Шефер, - ответил Сато. – Ничего другого мы вам позволить не можем после того, как вы совершили покушение… на меня.
- Значит, меня нельзя просто убить, - сказал Ульф. – Как Олссона и Асайю.
- Не понимаю, о чём ты, - Сато издевательски ухмыльнулся. – Что тебе известно об их смерти?
- Их убил ликвит. Они мешали ему. Как и я.
- Неужели? – Сато вскинул бровь. – И с тобой он тоже боролся?
- Он пытался прикончить меня в парке, - сказал Ульф. – А потом отправил на смерть на Хайден. Ловко придумано. Я только сейчас понял.
Сато вновь рассмеялся.
- Ульф, Ульф… Если бы ты знал… но нет, это ни к чему. Игра окончена.
- Не окончена, - огрызнулся Ульф. – Есть ещё Моран. Её не так просто убить.
- Ей не грозит смерть, - сказал Сато, - можешь не переживать. Опасности устранены. Мы победили.
- Значит, и Моран тоже с вами. – Сердце Ульфа упало. Никого не осталось. Они зарылись слишком глубоко.
- С нами? – переспросил директор. – Ты смотришь не с той стороны, Ульф. Разве ты еще не понял, чем кончилось дело?
- Дело?
- Расследование, - подсказал Сато. Не дождавшись ответа, он добавил: - Ликвит пойман. И им оказался лучший из посланных на это дело агентов. Ульф Шефер.
- Нет, - выпалил Ульф. Что-то в его душе еще надеялось, что он говорит с настоящим директором Сато.
- Он умудрялся быть и здесь, и там, - продолжал директор. – Играл и волка, и пастуха, и еще несколько ролей второго плана. Он перевоплощался постоянно, не знал покоя, мотаясь из особняка Мболи в другие районы Пулара, в Эскавиль, по всей галактике…
- НЕТ!
- И он почти победил, – не слушал Сато. – Убив двух коллег из трёх, он собирался прикончить и начальника, а на последнюю сестру по оружию – милую Ранду Моран – повесить всех собак. Какой беспринципный тип! Боюсь, военный трибунал не будет колебаться ни секунды. – Сато посмотрел на Ульфа с сочувствием. – Приговор тут может быть только один.
- У меня нет метакомплекса, - напомнил Ульф сквозь пелену гнева. – Собираетесь подсадить его мне?
- Это слишком сложно, - покачал головой Сато. – Чтобы установить его наличие, нужно разрезать мозг – а это, сам понимаешь, только после казни. Но вскрытие не потребуется. Мне доверяют.
- И даже министр, - процедил Ульф. – Даже она одна из вас.
- Ну нет, - рассмеялся Сато. – Это было бы слишком хорошо. Просто показания директора Сато и агента Моран, а еще архивные наблюдения Олссона и Асайю…
- Подделка, - заявил Ульф.
- А ещё у нас есть косвенные улики, - продолжал Сато. – Бармен из «Вечности», например… Да-да, мы в курсе, что ты его навещал. Бедняга чуть не поседел, когда увидел тебя в темпотрансе. Ты ведь в курсе, что под веществами теряется контроль над комплексом? Метаморфозы становятся хаотичными… Думаешь, почему он пытался тебя прикончить?
- Он искал меня, а не ликвита, - сказал Ульф. – По наущению Гуннара.
- И потом, - продолжал Сато, не слыша пленника, - телеметрия, снятая с твоих имплантов. Ты много раз лгал, Ульф, но ни разу не подавал виду. Ни малейшего. – Он сделал многозначительную паузу. – Кто умеет так, кроме ликвитов?
- Вновь – ложь, - сказал Ульф.
- Как знать, - подмигнул Сато. Совсем как настоящий, подумал Ульф и сразу одернул себя. Настоящего Сато он никогда не знал.
- Кто ты? – еще раз спросил он. Ликвит снисходительно покачал головой.
- У меня нет имени, - сказал он. – Я тот, кем хочу быть. В этом моя сила.
- Ты не директор Сато, - заявил Ульф. – Ты сам – подделка.
- Откуда ты знаешь, - прищурился на него ликвит, - кто был директор Сато? Не в курсе? Я скажу тебе. Бесславный самовлюбленный простофиля, младший офицер наркоконтроля в пятьдесят лет. Одинокий, разведенный, бездетный, бесполезный. Ни достижений, ни увлечений – только коллекция красивых костюмов. Так это я подделка – или он жалкая пародия на человека?
- Для тебя все – жалкие пародии? – спросил Ульф.
- Нет, - сказал Сато. – Ты вот заметная личность. Был.
Ульф с ненавистью наблюдал, как директор движется к выходу из камеры. У самых дверей он остановился и поглядел на Ульфа с сочувствием.
- Ульф, мне жаль. Правда. Ты был славным парнем и отличным агентом. Но история всегда полна невинных жертв. Если бы ты знал, что будет дальше…
- Расскажи мне, - потребовал Ульф. – Чего ты добиваешься?
- Ты слышал герцогиню Хайден, - сказал Сато. – Новый мир. Мир, где у каждого будет тысяча лиц.
- Где каждый будет никем, - закончил Ульф.
- У всякой медали две стороны, - пожал плечами Сато.
- И какой ценой? – спросил Ульф. – Уничтожения Лиги?
- А тебе было бы жаль? – усмехнулся Сато. – После того, что ты узнал от Многоликого Бога?
- Почём я знаю, что он не лгал, - отмахнулся Ульф. Впрочем, его слова о геноциде Ифиса, пусть и звучали как бред, поселили в душе Ульфа скользкого червя сомнений.
- Ты знаешь, что это правда, - загадочно сказал Сато и добавил с нажимом: – Но ты всё ещё ничего не понял.
Ульф действительно не понимал.
- Я думал, кровавая месть – слишком низко для тебя.
- При чём тут месть, - поморщился Сато. – Извечный принцип – «до основанья, а затем». Если вдруг вы оба чудом выживете, спроси Таню, что это означает.
- Вы оба? – переспросил Ульф.
- Она слишком много знает. Придётся убрать её как можно скорее, и незаметно. Казнить можно только тебя. – Сато уже взялся за дверную ручку, но напоследок бросил через плечо: - Хотя более вероятно, что на днях ты будешь убит при попытке побега. Прощайте, агент Шефер.
Ульф устало уронил голову на спинку стула. «Если чудом выживешь». Эта фраза зажгла в нём хрупкую надежду на спасение, но рассчитывать на него всерьёз не приходилось. Если даже он доживет до суда – переиграть в одиночку целую команду ложных свидетелей нет шансов.
Час тянулся за часом. Охранники не вернулись в камеру и потушили свет к немалому облегчению Ульфа – сейчас любой раздражитель действовал на него ужасно. Но его разум покоя не знал. Ульф кожей ощущал близость неминуемого конца, мгновенного – и ужасного в своей простоте.
Застрелят. Как собаку. Спасенья нет.
Сознание Ульфа, метаясь из угла в угол по черепной коробке, проходило раз за разом все стадии принятия, но всякий раз возвращалось к безжалостной мысли. Это конец.
Не то, чтобы Ульфа пугала перспектива смерти – слишком часто он бывал от неё на волосок. Пугал конец игры. И, что самое обидное, не победный.
Ну уж нет.
Усилием воли Ульф выкинул из головы все бесполезные мысли. Пока я дышу, напомнил он себе, я могу сопротивляться. Лихорадочную активность воспаленного разума он направил в русло поиска. Поиска выхода.
И спустя час он нашёл его.
Он всё ещё был слаб. Спящие аугментации тяготили его мёртвым грузом внутри плоти. Но сознание Ульфа уже оправилось от шока – и теперь, когда в любой час ему грозила смерть, оно было ясным как никогда. И в нём созрел план.
Ульф закрыл глаза и сконцентрировался. Он никогда этого не делал – и не имел понятия, делал ли кто-нибудь до него. Но в теории это было возможно.
Импланты регулируют работу мозга – это знал каждый в Лиге. Но не каждый вдумывался в эти слова. Регулируют. Направляют. Управляют мозгом так, как угодно носителю. Но – не изменяют принципов работы.
Всё, на что мозг Ульфа способен с аугментациями – он может сделать и без них. Нужно только сосредоточиться.
