— Печально, — произнесла Коттен, жалея, что заставила его рассказывать. — Зря я на тебя давила. Я-то думала, что ты поведаешь забавный случай из студенческой жизни. Я была не права.
— Ничего, все в порядке, — сказал Уайетт. — Ну что, квиты?
— Квиты, — ответила она тихо, почти шепотом.
Наступило молчание, которое прервал телефонный звонок. Коттен взяла трубку:
— Ясно. Уже спускаюсь.
— Что такое? — спросил Уайетт.
— Почтальон оставил у дежурного посылку для меня. Я сейчас.
И Коттен быстро спустилась вниз, не зная, почему спешит — чтобы взять посылку или поскорее вернуться к Уайетту.
— Прикольные марки, — сказал дежурный, вручая посылку.
Она была вдвое меньше обувной коробки, обернута в упаковочную бумагу и обвязана грубой бечевой. Марки были иностранные — на каждой изображение ламы. Посылка из Перу.
— Спасибо, — сказала Коттен, забирая коробку.
Она взглянула на адрес. Посылка была адресована Майте — так звали ее у инков. Передать через Коттен Стоун.
Коттен поднялась по лестнице, по пути разрывая обертку.
— Подарок? — спросил Уайетт, когда она вошла.
Коттен открыла коробку и ахнула.
— Что там?
— Возможно, ответы на все наши вопросы.
Томас Уайетт вскочил на ноги.
— Так что именно?
— Талисман. — Коттен вытащила пучок темно-серых перьев кондора, у основания пучка — белые перья поменьше. Узкой кожаной лентой они были привязаны к основе — пустой кости кондора.
— Странный подарок.
— Это напоминание, — сказала Коттен. — В Перу я познакомилась с шаманом, который обучил меня одной штуке — думаю, ты назвал бы ее медитацией, хотя на самом деле все серьезнее. Я в этом по-прежнему новичок. — Она передала талисман Уайетту. — А это напоминание о том, что я должна упражняться.
— И это ответ на все наши вопросы?
— Мой приятель шаман, пожалуй, считает именно так. Но я имела в виду кое-что другое. — Коттен вытащила маленький фотоаппарат «эльф». — Он был у меня в Перу.
— Его забрала полиция Куско?
— Нет, — ответила Коттен и рассказала, как ее спас Ячаг и что в деревне она носила местную одежду.
— Я чуть не забыла про него. Фотоаппарат лежал у меня в кармане брюк, когда я убегала из лагеря Эдельмана. А моя одежда осталась в деревне Ячага. Наверное, он отыскал ее и отправился в город, чтобы послать фотоаппарат по почте. Да, это стоило ему немалых хлопот.
Она показала Уайетту наклейку с адресом, которую прилепила сзади фотоаппарата.
— Если честно, я почерпнула эту идею из передачи про путешествия. Естественно, надо, чтобы повезло и вещь нашел честный человек. Мне повезло.
Коттен нажала кнопку, но, как и следовало ожидать, блок питания был разряжен.
— Слава научно-техническому прогрессу. Попробуем план «Б». — Она сняла панельку и вытащила карту памяти. — А теперь надо просто подключить мой ноутбук к принтеру.
Когда все было готово, Коттен вставила карту в порт принтера, и картинки стали скачиваться на компьютер.
На мониторе выстроились в ряд уменьшенные копии картинок. «Козырный снимок» в Мачу-Пикчу с Ником и Полом, разные фотографии лагеря, горы, три фотографии таблички и снимок Пола, который ест куи.
Коттен кликнула по первому снимку таблички.
— Черт… Чуть-чуть не влезло. Не все знаки видны. — И нажала на следующую картинку. — Вот. Вот это что-то похожее на глифы. — Она указала на верхнюю часть таблички. — Это текст, про который Эдельман говорил, что здесь предсказывается Потоп. — И сдвинула картинку вниз. — Видишь линии и точки? Письменность, похожая на хипу.
— Вроде того, — ответил Уайетт.
— Эдельман говорил, что большинство антропологов считают хипу просто системой счета, но некоторые полагают, что хипу — это еще и своего рода трехмерный язык. Что-то вроде компьютерного.
Коттен выбрала последний снимок и покачала головой. Там виднелась большая часть текста, остальное заслонял блик.
— Была ночь, и пришлось снимать со вспышкой. Табличка отсвечивала, вот и получился блик.
— Но хоть что-то видно, — сказал Уайетт.
— Не совсем то, что хотелось бы.
— Ну, на безрыбье и рак рыба.
Коттен взглянула на него.
— Терпеть не могу эту поговорку.
— Хорошо. Это лучше, чем ничего.
Коттен запустила пальцы в волосы и закрыла окно с картинками.
— Ну и что мы с ними будем делать?
— Для начала надо их распечатать, — ответил Уайетт.
Коттен распечатала фотографии, подключилась к Интернету и ввела в строку поиска слово «хипу».
— Может, удастся отыскать специалистов, которые считают, что хипу выполнял функцию языка. Должен найтись человек, который сумеет это прочитать.
Лестер Риппл сидел за золотисто-желтым карточным столом, заваленным бумагами. Примерно столько же бумаг валялось по всему полу, словно прямоугольные сугробы. Каждый лист был исписан математическими формулами вперемежку с изображениями героев комиксов.
Пальцы Риппла так цепко держали карандаш, что ногти побелели. Он что-то бубнил, стараясь, чтобы карандаш поспевал за ходом его мысли. Иногда такое на него находило. Он называл это потоковым мышлением — по аналогии с потоковым видео, но с той разницей, что все происходило у него в голове. Главное, успеть записать.
Карандаш затупился, но не хотелось прерываться и точить его. Через минуту придется дать мозгам передышку — тогда и карандаш заточит. Дойдя почти до конца листа, Риппл неожиданно остановился. Поток формул лился слишком быстро, так быстро, что они накладывались друг на друга. Пора притормозить.
Риппл заточил карандаш пластмассовой точилкой в виде головы Бэтмена. Стружки падали на стол. Риппл сдвинул их к куче, оставшейся с прошлого раза. Вот еще одна проблема. Слишком много отходов. Как использовать карандашную стружку?
Лестер Риппл сдул графитовую пыль и попробовал грифель указательным пальцем. Острый. Это хорошо. Чем острее карандаш, тем точнее расчеты. Он еще несколько раз потрогал грифель. Карандаш готов, а вот он — нет. В голове царил беспорядок, числа и математические символы кружились в беспорядке. Он начал рисовать на узких полях.
— Спайдермен, — произнес он вслух и улыбнулся. Спайдермен и ему подобные могут все. Например, привести в порядок мозги Риппла.
Телефонный звонок перепугал его так, что карандаш сломался в руке. Перед тем как взять трубку, он взял более длинный кусок сломанного карандаша и разломил его, чтобы получились три части. Довольный и освобожденный, он подошел к телефону, висевшему на стене в кухне.
