Завтрак: две сосиски, омлет, стакан апельсинового сока.
В десять в медицинском корпусе он, как всегда, был встречен в холле молодой ассистенткой в белом халате, которая любезно провела его в уже знакомую процедурную.
Покачиваясь на стуле, Андрей ждал там в одиночестве минут пять-семь, после чего появился Эймер. Он, улыбаясь, поздоровался, извинился за небольшую задержку, затем предложил Горяеву облачиться в специальный стерильный костюм и отправиться в исследовательский модуль.
Без двадцати одиннадцать они приступили к исследованиям. Напряженную рабочую тишину нарушали только редкие фразы и, время от времени, шаги персонала, приносившего контейнеры с биоматериалом.
— Подготовьте образцы тканей сердечной мышцы, — попросил одного из ассистентов Ларс, затем подошел к Андрею.
Горяев отвел глаза от экрана, на который были выведены изображения со светооптических микроскопов…
— Действительно, по морфологическим признакам, это похоже на апоптоз, коллега, — задумчиво произнес Андрей и затем медленно и вкрадчиво добавил: — Однако, не будем делать преждевременных выводов. Нет, — улыбнулся он, встретившись с недоумевающим взглядом Эймера, — я, конечно, понимаю, что с учетом всего, что нам уже известно, ты подумал, что я зануда, но личный опыт заставляет меня до конца сохранять здоровый скептицизм…
С момента, когда они начали, прошло уже больше пяти часов.
— Ну что, сегодня еще с частью материала на ультраструктурном уровне успеем поработать… Хотя, честно говоря, я что-то устал. Не выспался, плохо себя чувствую, — Андрей потер глаза.
— Я тоже что-то утомился, — ответил Эймер. — Давай сегодня с этими образцами закончим, а все остальное уже завтра…
— Согласен, — отозвался Горяев, — Что там у нас осталось?
— Самое интересное, — шуткой ответил Ларс. — Давай прервемся на пол часика, перекусим чего-нибудь!
— Поддерживаю, — опять же согласился Андрей.
Накинув куртки и налив себе по стаканчику черного чая, захватив пару сэндвичей с тунцом, которые любезно принесла одна из сотрудниц Эймера, они вышли на улицу.
— Дааа, запрограммированная смерть клеток, тканей хозяина, — откусив сэндвич, задумчиво произнес Ларс общеизвестное определение. — Интересно, что он чувствовал? Твои клетки как по команде отмирают. Тело гниет и разрывается изнутри буквально в течение нескольких дней…
— Вот совершенно не хочу этого знать, — Горяев, нахмурившись, покачал головой. — Хорошо, если мы сможем оперативно понять, какие факторы активировали генетическую программу, запустившую механизм гибели клеток, как ты выразился «тканей хозяина», — с грустной иронией заметил он. — А вот думать о том, что парень чувствовал, это увольте…
— Ты знаешь, Андрей, мне сейчас как можно скорее хотелось бы перейти к анализу тканей «младенца», — сказал Эймер.
— Ну, это естественно, у меня такое же чувство, — Горяев сделал глоток и очень горячий чай слегка обжег небо. Поморщившись от болезненного ощущения, он тут же рефлекторно выплюнул жидкость. — Вот черт! — он провел кончиком языка по небу и почувствовал, как от него отстают тонюсенькие лоскутки мертвой кожицы. — Чего он горячий-то такой, — с досадой воскликнул Андрей.
— Не знаю, у меня нормальный, вроде, — казалось даже слегка испуганно ответил на это Эймер, пожав плечами.
— Ну ладно, пойдем, закончим… на сегодня немного осталось уже, — Андрей выкинул стаканчик в урну и, так и не притронувшись к своему сэндвичу, отправился обратно в лабораторный модуль.
Странная, неконтролируемая смена настроения. Внезапно возникшее раздражение, досада и затем резкая и неотвратимая апатия. Конечно, это все не из-за чая. Последнее время он часто с трудом контролировал свои эмоции. Малейшие поводы, ситуации, на которые он раньше не обратил бы внимания, или, в крайнем случае, воспринял бы иронично, теперь вызывали в нем злость. Возникавшую в нем вдруг ярость и идущее вслед за ней душевное опустошение можно сравнить с тем, как если бы на небольшую рыбацкую деревеньку накатывала все сокрушающая волна и затем также стремительно отступала, унося в пенной воде обломки хижин и вещи; с той лишь разницей, что этими обломками были его здравый смысл и душевное равновесие.
Уже придя в лабораторию, он опять вспомнил, что сегодня должен позвонить родителям. «Который там час?» — промелькнуло в голове. Андрей уточнил время. Ну что ж, до назначенного времени еще осталось чуть больше двух часов. Вполне достаточно, чтобы успеть сделать все, что запланировано на сегодня. Если, конечно, не возникнет никаких проблем.
— Ларс, пожалуйста, попроси коллег поторопиться, — виновато улыбнувшись, обратился он к Эймеру, — У меня еще ряд вещей запланирован на сегодня… и через пару часов мне надо будет уйти. Хочу, чтобы до этого мы успели все намеченное на сегодня закончить…
— Так, ну что, оборудование готово, образцы тоже, — Эймер оптимистично хлопнул в ладоши и широко улыбнулся. — Не вижу проблем! Думаю, два часа — это даже более чем достаточно.
Менее чем через два часа они действительно успели завершить все запланированные Горяевым на сегодня исследования. Хотя у самих парней из медицинской службы оставалось еще полно работы. Для завтрашних работ, как минимум, нужно было подготовить срезы и по специальной методике для повышения контрастности компонентов микроструктуры тканей обработать их химическими соединениями.
Спеша к себе в кабинет, чтобы не опоздать ко времени назначенного звонка своим родителям, Горяев прокручивал в голове результаты дня работ в медицинском корпусе. Хотя, конечно, что-то однозначно утверждать было еще рано (не в его стиле делать поспешные выводы — жизнь научила, несколько раз больно за это бит), но Андрей был крайне вдохновлен.
— Завтра мы исследуем все это на ультраструктурном уровне. Затем еще нужно провести комплексный анализ ДНК, а это уже совсем другое время и совсем другая работа. Но, черт возьми, если это действительно то, о чем я думаю — это более чем интересно! Что могло явиться причиной того, что процесс, призванный защищать организм от персистенции поврежденных клеток, стал орудием уничтожения здоровых тканей парня, расценив их опасными для организма, зародившегося внутри его? Хотя, стоп! Что я говорю!? Настоящий клад это «ребенок» который развивался внутри него… — мысли раскручивались быстрым роем. Андрей и не заметил, что довольно давно уже размышляет в сух:
— А что скрывают его ткани, его ДНК?
— ДНК, ДНК, ты откроешь мне ответы, — словно стишок на распев произнес он несколько раз.
