мужчина. — Дом бессмертен, его обитатели — увы, нет. Рано или поздно меня не станет, кому-то я вынужден это передать.
— Мама? — Высказала единственное логичное предположение Надя.
— Слава Богу, нет. Вашей матушке я бы не доверил и оловянных солдатиков, уж прости Наденька, но ты сама знаешь, какой она бывает, — Надя согласна кивнула, ничуть не обидевшись. — Да и к тому же, я пытался. Но дом её не принял. После маленькой капли её крови с кострами начало твориться такое… — Владимир Александрович махнул рукой. — Вспомнить страшно. После этого мы крепко и поругались. Юлия полагала, что это я нарочно. Ах, если бы! Ведь и я сам неволен слушать своих псов.
— Это из-за неё дом заснул? — Ахнула Надя.
— И да, и нет, — Адлерберг неопределенно качнул головой, уставился куда-то перед собой, вспоминая. — В последний ваш приезд мы разговаривали с Юлией о том, что наследницей дома станешь ты, Надя. И что вам чаще надо бывать у меня в гостях, чтобы вы с домом привыкали друг к другу. Видишь ли, милая племянница, уже тогда мы были уверены с вашей матушкой, что в тебе нет и капли магических способностей. Но вот досада, костры не станут слушаться обычного человека… и того, кто не связан родством с Адлербергами. Я говорил Юлии о том, что мы можем попробовать вас с домом как бы познакомить. По капле крови, по-немногу, костры должны были привыкнуть к новой хозяйке. Юлия и слушать ничего не хотела, тогда я решил действовать самостоятельно. Мне было необходимо немного крови, чтобы подпитывать ею костры. Я как раз беседовал с тобой, — Адлерберг кивнул Наде. — Когда влетела разъяренная сестрица, принялась кричать, что я сумасшедший, жадный скупердяй… Ну и так далее. Как-то так неловко вышло, что Юлия тянула тебя за руку, ты споткнулась о ковер, да налетела губой на решетку камина. Кажется даже зуб вылетел, — мужчина усмехнулся. — Зуб восстановили, а шрам, смотрю, так и не затянулся.
Надя коснулась кончиками пальцев шрама.
— Почему же я ничего не помню?
— Думаю, сестрица затерла твои воспоминания. Это несложно с её-то уровнем.
— Так почему же дом заснул? — Нетерпеливо заерзал в кресле Андрей.
— Полагаю все также из-за Нади, — Владимир Александрович сочувственно покосился на девушку. — Крови из-за рассеченной губы было море. И несмотря на то, что мы быстро постарались её остановить, слишком много попало в Альбедо. — Хозяин дома кивнул на камин напротив. — Скорее всего сработал какой-то защитный механизм, и костры погрузили всех в сон. На всякий случай.
— Но я ведь смог зажечь их сам, — возразил Андрей.
— Не совсем, — качнул головой мужчина. — Вспомните, Андрей Сергеевич. Каждый раз рядом была Наденька, касалась камина.
— Не каждый, — Андрей чуть прищурился и правда вспоминая. — Когда я в первый раз зажигал… э… Альбедо, — маг покосился на камин, как будто тот и вправду был живой. — Нади не было рядом.
— Сигарета, — тихо сказала полицейская. — Перед тем как уйти, я кинула туда окурок. Слюны же достаточно?
Адлерберг кивнул. Все замолчали, погружаясь в задумчивость. Первой снова заговорила Надя.
— И все же, раз я наследница, дом должен был признать во мне свою, — она покосилась на Андрея. — Нас. Я ведь правильно понимаю, что без мага я не смогла ничего зажечь? — Адлерберг кивнул. — Тогда почему дом нас мучил ведениями?
— Испытывал, — развел руками мужчина. — Проверял, достойные ли вы наследники такого большого хозяйства. Ну, судя по всему, проверку вы прошли. Чему лично я искренне рад.
Рады ли этому Надя и Андрей никто не уточнил.
— Дядя, могу я попросить?
— Все что угодно, дитя, — Владимир Александрович благодушно улыбнулся.
— Могли бы вы вернуть мне воспоминания того вечера? Когда я получила шрам, — Надя решительно поджала губы.
— Хм. Я могу попробовать, — Адлербрег встал, подходя к племяннице. Андрей с замиранием сердца увидел, что на руках мага зажглось белоснежное пламя. — Иди сюда. — И он возложил ладони на темный затылок девушки.
В первые мгновения Наде показалось, что ничего не поменялось. Она всё также сидела в кресле, перед ней на столе стояла чашечки и блюдца, в вазочке её любимое печенье с малиновым вареньем. От камина шел ощутимый жар.
— Я был бы рад видеть вас в гостях, — дядя сидел напротив, размешивая ложечкой чай. — Понимаю, что тебе наверное больше интересно бывать в столице, в центре жизни.
— Что вы, дядя, — заговорила Надя против своей воли. Ах, вот оно что. Видимо она никак не могла повлиять на это видение, лишь быть наблюдателем. — Мне гораздо милей здесь в тишине. У вас всегда есть чем себя занять…
Дверь кабинета со стуком распахнулась, на пороге выросла статная фигура матушки. Глядя на неё сейчас сквозь глаза маленькой себя Надя поняла, как сильно на самом деле постарела Юлия Фёдоровна. Несмотря на все целительские мази и заклинания, которые позволяли оставаться волшебнице вечно молодой, взгляд Юлии Фёдоровны двадцатилетней давности сильно разнился. Было в нём больше глубины что ли.
— Владимир! — Темный взгляд буквально впился в мужчину.
— Доброго вечера, Юлия. — Тот встал, отвешивая сестре поклон, будто ничего и не произошло.
— Что ты успел ей рассказать? — Женщина перешла не неизвестный Наде язык. Точнее, он был неизвестен маленькой Наденьке, а вот полицейская прекрасно узнала язык Цицерона.
— Всё, — невозмутимо отвечал хозяин дома, ничуть не смутившись грозного вида сестры и тоже переходя на латынь. — Ты не оставила мне выбора.
— Выбора? Как ты смеешь говорить мне о выборе?! — Разъяренной валькирией женщина подлетела к дочери, дернула за руку, поднимая с кресла. Надя, не успевшая сообразить, что от нее хотят, неловко уронила чашку с чаем. По синему платью растеклось мокрое пятно.
— Мама! Мне больно! — Девочка попыталась вырвать руку из крепкой хватки, но куда там. Хватка у будущей начальницы магического сыскного управления была как у бульдога.
— Юлия, прекрати, — на этот раз за племянницу вступился дядя. — Ты пугаешь ребенка.
— Не твое дело, — огрызнулась женщина, дернув дочь на себя. — Мы уходим.
Всем хороши были новые атласные туфельки Нади кроме того, что ужасно неловко скользили даже по ковру. Девочка оступилась, падая прямо на решетку камина. Взрослая Надя, хоть и зная, что сейчас будет, все равно не была готова к такому. Боль прошила её насквозь, отозвалась эхом в голове и тошнотворным хрустом. Из глаз немедленно брызнули слёзы.
— У-у-у-у! — Кровь из рассеченной губы и десны густо закапала в камин.
— Что ты наделала?! — Адлерберг одновременно с сестрой кинулись к девочке. Испуганная Юлия Фёдоровна немедленно оказалась на коленях, обнимая дочку.
— Прости-прости, милая, — лицо у неё было бледным, глаза огромными. — Дай посмотреть.
Надя завывая от боли
