— Ну, чего, давай попробуем, у меня есть запасная.
— Нет, сейчас не могу, мне в город выехать надо по делам. Ты мне продай, я дома вечером сама ширнусь.
Через две недели, за которые Маша приобрела у него еще три дозы, наркотика, якобы для себя, Аркаша Зуев добыл ей пистолет с глушителем, и она пришла к нему, чтобы расплатиться.
Аркаша попросил у нее полторы тысячи баксов за ствол и двести ему за услугу.
— Хорошо! — согласилась Маша, и в намеченное время появилась
в его квартире.
Аркаша долго нахваливал добытое им оружие, получив с клиентки деньги, а потом, как всегда, предложил ширнуться.
— Давай! — согласилась на этот раз Маша. — Снимай свитер.
— А ты, что сама потом уколешься.
— Конечно, у меня же руки не дрожат. Снимай, снимай, а я пока дозу наберу.
Маша взяла два шприца, один из которых тут же заполнила дозой, на глазах у Аркаши, а второй умело подменила, во время его раздевания, вытащив из сумочки свой, заготовленный заранее с несколькими дозами кокаина.
….Через три дня в восьмом подъезде дома номер тридцать один по улице Академика Зелинского, состоялись похороны наркомана Аркаши Зуева, который скончался от передозировки.
— Надо же, такой молодой, здоровый парень! — покачала головой соседка, вышедшая проводить Аркашу в последний путь. — Доконает себя наша непутевая молодежь этой гадостью!
— Да! — согласилась с ней Маша Кружилина, стоящая рядом. — Вы правы, тетя Кира. Наркоманы все равно умирают, дело только во времени.
…Серафима открыла глаза и в первый момент, после того как проснулась, обрадовалась, обнаружив, что весь этот кошмар ей только приснился. По вискам ее струился холодный пот, а сердце колотилось так, будто собиралось выскочить из груди.
— Господи, какой ужас! — подумала она, в пору хоть принимай успокоительное.
Она привстала, чтобы взглянуть на часы. Было без четверти пять.
— Как же теперь уснуть? Может и впрямь валерьяночки накапать? — подумала Серафима, — но вставать было лень. Она стерла пот со лба пододеяльником и снова откинулась на подушку, прикрыв глаза.
— Нужно расслабиться и ни о чем не думать! — сказала она себе, все еще не в состоянии избавиться от страшных видений, которые даже после сна никак от нее не отступали.
— Как там у Леви? — стала вспоминать Серафима, и, вытащив подушку из-под головы, приняла позу, способствующую расслаблению.
И в тот самый миг, когда она уже собиралась мысленно убедить себя, в том, что ее рука становится горячей, Серафима услышала четкий, отчетливый голос. — ЭТО БЫЛ НЕ СОН!
— Что? — воскликнула она и открыла глаза.
— Это был не сон! — повторил тот же голос, но уже еле слышно, откуда-то издалека.
У Серафимы снова заколотилось сердце.
— Господи, да что же это? Что со мной происходит?
И тут, в голове ее промелькнула мысль. — А ведь это и впрямь был не сон, ибо все события, которые ей привиделись, были выстроены в четкий, последовательный логический ряд.
— Господи! — Серафима резко вскочила на ноги, а потом села на кровать и взялась руками за голову, пытаясь вспомнить с чего начал сниться ей этот так называемый "не сон".
— Был фуршет у папы в офисе! Вот! И к Машке приставал немец, как же его? — Эрвин Линденберг!
Серафима стала вспоминать, как он выглядел. К ее удивлению, образ незнакомца, о котором она впервые узнала в своем страшном сне, тут же четко нарисовался перед ее взором.
— А потом Косова Ирина Валерьевна спрашивала о нем у Машки.
— Так! Так! Косова! Господи!!! Если мне дают намек на то, что это правда, нужно, прежде всего узнать существует ли на самом деле этот Линденберг! Спросить у Машки? — Нет, это может ее насторожить. А почему, что тут такого? Ведь, согласно сну, немец никак не завязан с последующими событиями, которые привели к смерти папы. Но, Машка все равно захочет узнать, почему она, Серафима, об этом спрашивает, от нее уж точно не отвертишься.
— Машка! — Серафима, с полной ясностью в голове, вообразив, что это правда, почувствовала, что ее кинуло в холодный пот. Да, нет! Бред какой-то! Этого просто не может быть! Машка никогда бы этого не сделала! — тут же засомневалась она, ибо проскользнувший на миг здравый смысл, отрезвил ее возбужденный рассудок.
— Машка моя подруга, моя единственная, близкая подруга, остальные не в счет! Не могла она меня так предать! Все это глупости! ГЛУПОСТИ!
— А как же этот голос, который прозвучал наяву? — Серафима, непроизвольно, снова начала рассуждать.
— Если только этот Линденберг существует на самом деле?! У кого о нем узнать? У Юрия Платоновича? — Можно и у него. Нет! Лучше у Косовой. Да, пожалуй, лучше у Косовой! Позвонить ей?
Серафима взглянула на часы. Пять часов десять минут. Звонить рано. Она снова легла. Ее нервно знобило, и она свернулась калачиком под одеялом.
— Ни о чем не буду думать, пока не узнаю про Линденберга! — сказала она себе, пытаясь отогнать навязчивые видения, и до половины восьмого промучилась в ожидании.
… Анна Сергеевна только что проснулась, когда в ее комнату заглянула Серафима.
— Доброе утро мама.
— Доброе утро, милая, что случилось?
— У тебя есть домашний телефон Косовой Ирины Валерьевны?
— Есть, а что?
— Дай мне.
— Ты хочешь ей позвонить? Зачем?
— Надо, мам!
— Симочка, детка, нужно начинать успокаиваться…
— Я не хочу успокаиваться, и ты об этом прекрасно знаешь! — Резко перебила ее и без того взвинченная Серафима.
— Но Сима! Ты не должна безосновательно подвергать человека подозрениям, и тем более звонить ей!
— Мам, ты что? Ты не так меня поняла! Я просто хочу спросить ее кое о чем!
— О чем?
— Мам, ну, какая разница! Слишком долго рассказывать!
— Сима, не делай глупостей, я прошу тебя, охолонись!
— Мама, милая, я обещаю тебе, что нисколько не обижу Ирину Валерьевну! Честное слово! — Серафима чмокнула Анну Сергеевну в щеку.
— Давай телефон.
— Алло, Ирина Валерьевна, доброе утро! Это Серафима
Голубева Вас беспокоит.
— Да, я слушаю.
— Ирина Валерьевна, скажите среди немцев, которые приезжали к вам был некий Эрвин Линденберг?
— Конечно! — ответила Косова, заставив Серафиму похолодеть и опуститься в стоящее рядом кресло.
— А как он выглядел?
Ирина Валерьевна описала внешность незнакомца, которая точно совпадала с образом человека, приснившегося Серафиме.
— Спасибо, Ирина Валерьевна, и, пожалуйста, извините за ранний звонок.
— Ничего страшного, я уже встала.
— Ах, да, Ирина Валерьевна, передайте Путилову, что я пока не выйду на работу. Все еще никак не могу расквитаться со своей юридической конторой. — Солгала она, понимая, что теперь ей совсем не до работы. — До свидания!
