— Мужчинам не понять. Карина чуть моложе моей мамы, Светлана ещё немного младше. Разницы особой нет, они — одно поколение. Так вот, для любой из них особа женского пола примерно до сорока лет — девушка. А Карина сказала ‘женщина’. Итого: женщина старше сорока, ездит одна по ночам, а когда с ней произошло что-то необычное, стриптизёрши в ‘Че Геваре’ сразу об этом узнали. Кто бы это мог быть? Да и Кошкодёр нам сказал, что шалавы, то есть, стриптизёрши, ни при чём. Зачем ему или Марио врать людям Кареты?
— Ясно. А почему мужчинам не понять?
— Потому что для вас мы все, без различия возраста — бабы.
— Неправда! В Англии, например, девушка — это мисс, а женщина — миссис.
— Видела я один фильм про мисс Марпл. Ещё та девушка.
— Ну, это потому, что она… неважно. Я ещё хочу спросить, как ты угадала, что…
— Хватит, Юра! Мне надоела пресс-конференция! Помолчи.
— Но ведь всё равно сидим тут без толку, почему не поговорить? Тем более, мне очень интересно, как ты…
Он меня окончательно достал. Говорить не хотелось, и я завела мотор и выехала со стоянки, попросив назойливого подростка не отвлекать водителя от дороги. Уже подъезжая к нашему дому, я вспомнила, что у меня от волнения дрожали руки. Перестали, и ладно. Значит, разговор с Юрой отвлёк меня от пережитого ужаса и тем самым помог успокоиться.
— Я только одного не пойму, — сообщила я Юре, поднимаясь лифтом из гаража. — Как получилось, что вовремя зашла официантка? Ещё пара минут, и пришлось бы самой переться под пули. Я же не знала, что пуль нет. А ещё не факт, что смогла бы. Приятно было бы думать, что нам помогли Высшие Силы, но почему-то всякий раз оказывается, что за ними стоит кто-то из реального мира.
— Тётя Лена, раньше мы с папой в этом ресторане иногда ужинали. Когда он выгнал всю прислугу, а мерзкая старуха у нас ещё не работала. Ели мы, конечно, в кабинетах. Там есть несколько кнопок для вызова официанта. Анжела смотрела только на тебя, а я тем временем тихонько нажал. Вот такие Высшие Силы.
— Юра, да ты герой! — совершенно искренне заявила я.
Лифт уже давно остановился на нашем этаже, а мы всё никак из него не выходили.
— Герою положена награда, — потребовал парень, улыбаясь до ушей.
— Я куплю тебе шоколадку. Любую, на твой выбор.
— Шоколадки оставим детям. А я — герой, значит, уже не ребёнок.
— И чего ты хочешь?
— Чтобы ты исполнила для меня стриптиз. Анжела не сомневалась, что у тебя отлично получится.
— Пошлая шуточка, — отметила я, выходя, наконец, из лифта. — Тебе по возрасту как раз подходит цирк, а не стриптиз-бар.
Озорная улыбка на лице Юры плавно сменилась на мечтательную и печальную одновременно. Он тоже вышел из лифта, обогнал меня и заглянул в глаза.
— Ты действительно хочешь узнать, почему я так люблю цирк? Разве тебе папа ничего обо мне не рассказывал?
— Честное слово, пока ты не приехал на каникулы, я о тебе почти ничего не знала. Только то, что ты как-то обкурился бабушкиной травкой, набезобразничал, и отец после этого отправил тебя в Англию. Это не он рассказал, другие люди. Мне тогда пришлось покопаться в делах твоей семьи, чтобы его выручить.
— Да, я знаю, тётя Лена. Ну, раз так, слушай. Я тогда совсем мелким был, учился в первом классе. И вот как-то утром папа мне говорит, что в школу я сегодня не пойду, потому что мы идём в цирк. По пути дядя Колян заехал в больницу, и мы забрали маму. В цирк пошли втроём. Может, мы и раньше куда-то ходили все вместе, только я не помню. Говорю же, совсем мелкий был. А после представления мама меня поцеловала, и дядя Колян увёз её в другой город, туда, где она родилась. Там у неё оставалось много родственников. Она плакала, когда меня целовала, и просила слушаться папу. Я ничего толком не понял, мне же ничего не говорили, но пообещал. Потом я ещё несколько раз говорил с ней по телефону, но больше никогда её не видел. Она уже не вернулась, а меня на похороны не повезли. Наверно, правильно, не знаю. Последние разговоры с ней вообще не помню, а вот цирк запомнился весь, от начала до конца.
Он продолжал улыбаться, но по щекам катились слёзы. Юра отвернулся и вытер их подолом футболки. Я растерялась, не зная, как на это реагировать. Решила не реагировать никак.
* * *
Я только и успела, что переодеться в домашнее, как приехал муж, хотя десяти ещё и близко не было.
— А как же твоё совещание? — удивилась я. — На какую тему оно, кстати?
— Я же тебе говорил, через неделю у нас планируется съезд депутатов всех уровней от нашей области.
— Да, ты рассказывал.
— А я ничего не знаю, — заявил Юра. — Мне тоже интересно.
— Твой дед, Юра, задумал это мероприятие давным-давно. Он хотел привлечь внимание Москвы к нашим проблемам, думал, области подкинут деньжат на развитие. Я ему говорил, что им на нас плевать, но он не верил, наивный. И что в итоге? Столичные ребята приедут, бухнут, попарятся в баньке, и уберутся восвояси. Ещё сюда припрётся куча народу из райсоветов, что они тут будут делать, понятия не имею. Наверно, тоже бухать. Ну, и ожидаем приезд родившихся здесь двух членов правительства, или, точнее сказать, членов из правительства. А элитная гостиница у нас одна. Как-то нужды не было во второй. А вместит она только четверть столичных гостей.
— Что, в Думе так много народу из нашей области?
— Нет, но каждый приезжает со свитой — помощники, референты и прочие бездельники. И, скажем так, легкомысленные девушки. Эскорт.
— А что, у нас в городе своих шалав мало? — удивился Юра.
— Вот так, — сокрушённо заметил муж. — Ребёнок вырос, а я и не заметил.
— Папа, ты продолжай.
— Короче, геморрой ещё тот, и расходы огромные, и всё наверняка без толку. И отменить не могу — всё утверждено на правительственном уровне. Но что мы всё обо мне да обо мне? Ты ездила на машине? Сама же говорила, что не умеешь. И ещё мне доложили, что ты участвовала в каком-то скандале в ‘Авроре’.
— Милый, но мне же надо учиться водить! Вот и покаталась на ‘Матиз’. Не стоять же ей вечно в гараже! Должна же я пользоваться твоим подарком. Да ты и сам говорил, что это такая машина, которую разбили, и не жалко. А заодно и Юра меня кое-чему научил.
— Чему же, интересно?
— Трогаться, когда стоишь на подъёме. Теперь умею.
— А с рестораном что?
— Ничего особенного. Мы туда попали, потому что Шепелявый сказал, будто ‘Аврора’ принадлежит не то тебе, не то бывшему губернатору. Через подставных лиц, разумеется.
— Кто такой этот Шепелявый?
— Человек моего отца, занимается увеселительными заведениями.
— Рэкетом этих заведений, — поправил муж.
