Охранники, делавшие обход колоссального монумента древней архитектуры, принадлежали отнюдь не городской страже, а истинным хозяевам Дна, но нас не задержали и даже любезно поприветствовали. Три из пяти огромных этажей амфитеатра отведены под трибуны вокруг громадной овальной арены, на четвертом этаже располагается один большой кабак, продуваемый холодным ветром, на огромной высоте и с неплохим видом на арену. Там холодно даже летом, и подают дрянь. Последний и самый привилегированный этаж состоит из… элитных трибун, да простит мне Силана такое издевательство. Он все еще выглядит убого, но вместе с тем должным образом оборудован, чтобы сохранять тепло, плюс старательная обслуга, качественная пища, дорогое питье и лучший вид на арену. А еще оттуда преступным миром столицы руководят те, у кого для этого достаточно длинные и цепкие руки.
– Тан л’Мориа, прошу на самый верх! Для вас приготовлено место! – Перед нами склонился тонкий замызганный человечек с грязной тряпкой, перекинутой через согнутую в локте руку. – Желаете сделать заказ прямо сейчас, чтобы подняться к готовому столу?
– Хозяин не будет есть в подобном месте.
– Не откажусь, – наперекор Себастине ответил я. – Жаренной докрасна курочки и красного вина.
Человек умчался наверх, а мы начали неспешное восхождение под неприязненными взглядами обычных зрителей. Мы поднялись на закрытый этаж и прошли в любезно предоставленную нам «ложу», с которой открылся отменный вид на идущий внизу бой. На ринге сошлись в боксерском поединке два тяжеловеса: дахорач и днагурдан.
– Ваша курочка, митан. Ваше вино, митан. Ваша спутница будет трапезничать?
– Она скорее свои туфли сжует… О, нет столовых приборов? Буду есть руками! Экзотика!
– Уважаемому тану не подобает есть руками, хозяин.
– Хорошо, что я не особо уважаемый.
Вот так, выходя из дома, я собирался устроить себе поздний завтрак в «Дубовой ветви», а вместо этого жую отлично приготовленную курицу в Императорских Ямах и запиваю ее хоть и не элитарным, однако весьма приличным вином.
– Тан желает сделать ставку?
– Если не ошибаюсь, этот дахорач Цехирон Вознарк?
– Именно, тан.
– А днагурдан Рукур-аддай-иллерч?
– Верно.
– Сто империалов на дахорача. Я видел, как он умеет драться, пока не отобрали боксерскую лицензию.
– Очень солидная ставка, благодарим вас, митан.
– И не беспокойте нас некоторое время, я пришел отдохнуть.
– Слушаюсь, митан.
– Хозяин, вы же видите, что днагурдан явно сильнее.
– И медлительнее.
– А Вознарк уже совсем не тот, что раньше.
– Он дважды завоевывал титул абсолютного чемпиона империи в тяжелом весе, имеет отличный опыт и способность к стратегическому мышлению.
– При ослабленных силовых показателях эти преимущества меркнут, хозяин.
– Может, меркнут, а может, лишь ярче проявляются.
К тому времени, как я обглодал последнюю косточку и облизал с пальцев вкусный куриный жир, бой закончился. Днагурдан рухнул на канаты и не смог подняться, судья досчитал до десяти, победитель поднял кулаки из своего угла.
– Поздравляю с выигрышем, мой тан.
Тощий человечек положил на стол две пухлые пачки свеженьких хрустящих купюр. Настолько свежих, что я на миг заподозрил их левое происхождение.
– Себастина, – сказал я, взяв в руку одну из пачек, – возьми выигрыш. А это я, пожалуй, вложу в заведение. Уж больно уютно у вас тут, и кормят хорошо. Вот курица, к примеру! Нет птицы проще, создана для простонародья, это не фазан, не перепелка, не тетерев, однако же как вкусно!
– Ваш щедрый взнос поможет нам поддерживать престиж нашего заведения, митан, – вновь поклонился слуга.
– Пожалуй, мы пойдем. Счет.
– Ах ну что вы! Эту скромную трапезу оплатили господа из нулевой ложи.
Я посмотрел в указанном направлении, на самую широкую ложу, из которой валил дым дорогих сигар и слышался стук бильярдных шаров. Двое господ, которые там обитают, кивнули мне, я же, надев цилиндр, коснулся его тульи.
– Интересно, господа из нулевой ложи не будут против, если я нанесу им короткий визит вежливости?
– На этот вопрос я снабжен ответом. Добро пожаловать!
Я описал широкий круг по верхнему уровню, миновал нескольких громадных охранников и вошел в накуренный бильярдный зал с разномастными антикварными предметами мебели, собранными из разных наборов, увешанный засаленными холстами художников различных эпох. Некоторые из них стоят десятки тысяч империалов, а вот на другие нынешние ценители искусства не стали бы даже плеваться. Центром этой ложи служил уже упомянутый мной бильярдный стол, роскошный, выполненный на заказ, с резным каркасом и рамой, отменным сукном и подставкой для двадцати киев, выполненных из драгоценных сортов дерева.
– Господин Жевьен и господин Парнас, рад все-таки увидеть вас лично.
– Тан л’Мориа, мы рады вам в любую минуту, – улыбнулись типы в несвежих рубашках, натирающие кончики киев мелом.
– Не желаете присоединиться? Мы начинаем новую игру, – предложил Парнас.
– Благодарю, но я только что вкусно отобедал и меня клонит в сон.
– Тогда, вероятно, мы можем чем-то помочь почтенному тану? – осведомился Жевьен, убирая со стола треугольник.
– Пожалуй. Я ищу встречи с жешзулами.
Его кий прошел мимо разбивающего шара и едва не вспорол дорогое сукно.
– Простите?
– Вы не ослышались. Мне нужны жешзулы, причем незарегистрированные, те, что отказались как-либо сотрудничать с властью. Я бы не стал вас беспокоить, если бы до этого не посетил Квартал Теней и не потерпел там фиаско.
– А вы действительно не из тонкокишечных, – пробормотал Жевьен. – Мы ничего не можем обещать, но если попытка удастся, мы вам непременно сообщим.
– Буду благодарен.
Я довольно тепло попрощался с людьми, которые на пару контролировали тридцать процентов всех заказных убийств, краж, ограблений, случаев шантажа, подкупов и перепродаж краденого имущества в Старкраре, и отправился обратно в Олдорн, где меня должны уже ждать папки со свежими отчетами.
– Себастина, почему мне так легко вести дела с отпетыми мерзавцами, которые и мать родную за грош продадут, а с породистой аристократией я на ножах?
– Не могу знать этого, хозяин. Возможно, причина в том, что, познав чувство отверженного члена общества, вы точно знаете, как общаться с другими отверженными, несмотря даже на то, что эти другие не стоят и грязи под вашими ногами. Простите, хозяин, непростительной ошибкой с моей стороны было сравнивать вас с этими презренными червями.
– Нет-нет, Себастина, ты выдала мне неплохой ответ. Он мне даже понравился!
Теперь мне оставалось надеяться, что смерть Вольфельда станет последним громким преступлением и у меня будет время сориентироваться. Надо бы прижать столичные газеты, на случай если информация просочится.
