– Нет-нет, Себастина, ты выдала мне неплохой ответ. Он мне даже понравился!
Теперь мне оставалось надеяться, что смерть Вольфельда станет последним громким преступлением и у меня будет время сориентироваться. Надо бы прижать столичные газеты, на случай если информация просочится.
Вольфельд стал лишь первой жертвой в череде зверских убийств, которые всколыхнули Старкрар за следующие пять дней. Три трупа в Крае, один на Птичьем Базаре, еще один в Копошилке, прямо возле железнодорожных путей. Так пассажиры проезжающего локуса имели удовольствие лицезреть жуткое зрелище – освежеванную человеческую тушу. И это… за одну чертову ночь! Будто ураган-мясник пронесся над городом. Ни свидетелей, ни улик. О череде зверских убийств узнал весь Старкрар. На следующую ночь произошло двойное убийство на границе Черни и Гари, а в Низинах вырезали целую семью. Везде один и тот же почерк – сильные побои и срезанные с разных частей тел куски кожи. Семьей из Низин были дахорачи. Убийца ворвался в их дом посреди ночи, когда они наиболее уязвимы, и смог справиться с двумя взрослыми особями, сильными и решительными, защищающими свою семью. Газеты вцепились в эту новость, как люпсы в кость, и посулили немалые деньги за любую крупицу информации. На третью ночь одного мертвеца нашли прямо под стенами Черепа-На-Костях, а второго на мосту, соединяющем Маленький Дзанког и Волчий остров. Этого второго подвесили над водами канала, словно приговоренного висельника. Четвертую и пятую ночь в трущобы была выгнана целая армия констеблей и даже несколько мобильных групп ош-зан-кай на легких бронестимерах, и пока они безуспешно рыскали во тьме, ища маньяка, он благополучно убил четверых в Брудже и еще троих в Бескли, буквально на границе с Императорскими Садами. «Имперский пророк» призывал подданных к самообладанию и уверял, что вскоре преступник будет пойман, а «Слухи Старкрара» нарекли маньяка Кожевенником и всеми силами старались нажиться на поднявшемся ажиотаже. Мне пришлось направить в редакцию группу агентов с расширенными полномочиями, чтобы прекратить этот бардак. Все службы исполнительной власти оказались подняты на ноги, на столицу опустилась тень страха.
Я лично побывал на каждом месте преступления, изучая обстоятельства, личности жертв и даже, что смешно, возможные мотивы. Поиск точек соприкосновения, некой связи между жертвами не дал ничего. Постоянно пересекаясь с Варзовым и обсуждая все это, я успел составить личное мнение, которое и предоставил Императору, когда меня вызвали во дворец.
Дворцово-замковый комплекс, обитель самых влиятельных властителей в мире, располагается внутри громадного парка, который превосходил размерами и Олдорн, и Оуквэйл, и Квартал Теней, вместе взятые. Заложенная после разрушения Ангаросского дворца, эта более новая резиденция Императоров изменилась за прошедшие века, обрастая новыми флигелями, башнями, корпусами и крыльями, базиликами, атриумами, превратившись в нечто монструозное. Каждый следующий Император считал своим долгом что-то добавить и нарастить, но ни один не пожелал сносить постройки своих предков. В конце концов, все составляющие этого чудовищного ансамбля были поделены на три части: владения Императора, владения императрицы и рабочий комплекс.
В первой части дворца располагаются личные покои Императора, часть его рабочих кабинетов, флигель гвардии Провожатых, казна и арсенал. К владениям ее величества относятся самые просторные и красивые части дворца, бальные залы, внутренние тропические сады, закрытые картинные галереи, личные покои императрицы, ее фрейлин, помещения для обслуги. В рабочей и самой большой части дворца расположились представительства всех служб Старкрара. Представительство Ночной Стражи, КГМ, академии оракулов, Скоальт-Ярда, адмиралтейства, штаба сухопутных войск, небесного флота, крошечное, но очень важное посольство, через которое можно моментально связаться с хозяевами Острова хинопсов. Благодаря этому Император может руководить своей столицей, проникая даже в самые отдаленные ее уголки, и пользоваться услугами всех своих подданных. В рабочей части дворца множество приемных кабинетов Императорской канцелярии и залы, в которых сотни просителей ждут своей очереди.
Пройдя сквозь череду таких залов под взглядами сородичей, я также прошелся по длинному коридору канцелярии, вдоль которого размещалось нескольких сотен одинаковых дверей, и вошел в громадную приемную.
– Вас просят обождать несколько минут, тан л’Мориа.
– Буду ждать, сколько потребуется.
Мы с Себастиной присели на удобные стулья. Напротив нас над столом секретаря в стену вделана древняя мозаичная фреска, набранная из ярко-красных, желтых, бордовых и темных кусочков. О ее древности свидетельствует мотив фрески, более нигде в Старкраре такого не встретишь. На фреске изображен первый Император в момент объединения всех земель. Не надо читать надписи на древнейшей речи, обрамляющие фреску, чтобы понять это, ведь композиция классическая. Император восседает на троне, венец над его головой, а под троном изображены четверо, протягивающие руки вверх, к монарху. Если присмотреться, то можно заметить, что руки четверых направлены прямо на венец, что значит – они наделяют Императора властью над всем сущим. Эти четверо, первые главы четырех кланов Мескии, короли, воевавшие против Императора и подчинившиеся ему, поняв, что только он сможет принести единство. Молтрэйс л’Хепп из Восточного клана, Каэрмон л’Калипса из Северного клана, Дракор л’Алва из Южного клана и некто четвертый, глава Западного клана, чье имя, увы, утеряно. На фреске все они отличаются лишь цветом лат и плащей, головы одинаково белые. В те времена кровь моего народа еще не была такой разбавленной, так что большинство тэнкрисов были беловласыми и среброглазыми.
– Тан л’Мориа, вас ожидают.
Секретарь быстро раскрыл передо мной дверь, и я вошел в большой, ярко освещенный кабинет с двумя гостевыми креслами, исполинских размеров письменным столом и хозяином, под стать которому все это было сооружено. Император. По легенде предок наших владык в заповедные времена стал первым из сбежавших чад, кто вышел к Силане и раскаялся в своем поступке. За это он был вознагражден не одним, а многими Голосами. А еще императорская кровная линия несет в себе какую-то странную частичку, из-за которой владыки Мескии «страдают» гигантизмом. Чем древнее кровь, белее волосы, светлее глаза, тем тан выше ростом. Императоры всегда на две-три головы выше даже самых породистых аристократов, постоянно возвышаются над подданными. Атмосфера их властности давит, а их харизма может приручить даже самого лютого зверя.
