— Нужного вам инспектора сейчас нет на месте, гражданин капитан, — сообщила Палёнка, немного успокоившись. — Но ему непременно передадут просьбу связаться с вами. Так что, может, и свяжется.
Она пересела на другой стул, освободив компьютер, и снова занялась всё тем же глянцевым журналом. Бардину, плюхнувшемуся туда, где только что сидела она, показалось, что он чувствует ягодицами оставшееся от неё тепло, и это тепло возбуждающе разливается по всему телу. Так и застыл, восхищённо на неё глядя. Он очень боялся, что вот-вот позвонят из маленького венгерского городка с очень длинным названием, и внимание придётся уделять не этой красавице, а какому-то немолодому полицейскому.
Но капитана от созерцания прекрасного отвлекли не венгры. Дверь резко распахнулась, с грохотом ударив в стену, и в кабинет влетел разъярённый шеф. Он тяжело дышал раздувшимися ноздрями, а глаза на побагровевшем лице метали молнии. Уперев тяжёлый взгляд в своего подчинённого, он угрожающе выдвинул вперёд нижнюю челюсть и медленно двинулся к капитану, вытянув вперёд руки со скрюченными пальцами. У Бардина от такого зрелища заныла шея, примерно там, где шеф будет его душить. Он был моложе, да и сильнее, но драка с начальством — это один из самых надёжных способов навсегда вылететь со службы. Так что придётся потерпеть, если, конечно, удушение не зайдёт слишком далеко.
— Убью! — прорычал шеф, чтобы у Бардина отпали последние сомнения.
— А я ментов вызову, — пригрозила Палёнка, на минутку отвлёкшись от своего журнала. — Только они будут долго ехать и, как всегда, опоздают.
— Палёнка! — обрадовался шеф. — А ты что тут делаешь?
— Смотрю. Что же это будет за убийство, если не найдётся ни одного свидетеля? Как вашим его раскрывать?
— По мотивам, — подсказал Бардин. — Ищи, кому выгодно. Я, правда, не знаю, за что шеф меня убьёт, но мне и не нужно — я тут жертва, а не сыщик.
— Ты — и не знаешь? — шеф снова начал распаляться. — Я вам всем, подлецам, сколько раз говорил: не вздумайте воровать моё кофе! А ты, гад, что сделал? Там же почти ничего не осталось! Знал же, и всё равно спёр! Так что собаке — собачья смерть!
— Гражданин капитан, вы — мой герой! — заявила Палёнка. — Я попросила кофе, и вы его раздобыли для меня, пожертвовав жизнью! Это так романтично! Я буду каждый месяц носить живые цветы вам на могилу.
— Э, — откликнулся Бардин.
— Что он сказал? — не понял шеф.
— Он сказал «э».
— И что это значит?
— Что он согласен стать моим мёртвым героем.
— Так всё же, Палёнка, что ты тут делаешь?
— Не поверишь — работаю переводчицей. Куратор мне сказал, что переводчица у вас есть, и языком она владеет отлично, но только… своим языком, тем, что у неё во рту.
— Врёт он всё! Ни хрена она языком не владеет. Никаким, ни своим, ни чужим. А ты, я слышал, в сутенёры подалась?
— Ну, не всё же самой. Пора уступить дорогу молодёжи.
— Понятно. Тебя значит, федералы крышуют?
— Можно и так сказать. А что? Хочешь ты крышевать?
— Куда уж мне против них! Просто спросил. Так значит, этот тип спёр моё кофе для тебя?
— Да. Кстати, кофе просто великолепный. Я могу тебя попросить об одной мелочи?
— Конечно. Можешь и не о мелочи. Я ж к тебе всегда со всей душой.
— Ох, не напоминай мне этот давний кошмар. А попросить я у тебя хочу кофе. Если это, конечно, тебя не разорит.
— Для Палёнки — ничего не жалко, — провозгласил шеф, явно передумавший убивать Бардина, схватил трубку служебного телефона и отдал распоряжение секретутке: — Срочно две чашечки кофе в кабинет Бардина.
— Три, — попросил обнаглевший капитан.
— Облезешь, — отказал ему шеф. — Две! — подтвердил он в трубку.
Бардин ничуть не расстроился. Шеф лишил его кофе — ничего страшного. Зато не лишил возможности полюбоваться Палёнкой, которая сидела, закинув ногу на ногу, и не обращала внимания на то, что её юбка задралась вверх чуть сильнее, чем принято считать приличным. Что происходило вокруг, больше не имело значения. Тем неожиданнее для него оказался увесистый удар по плечу от шефа.
— Бардин! — оглушительно, как оказалось, орал он. — Ты что, уснул? Или оглох, на хрен?
— А? — откликнулся капитан, и Палёнка закатила глаза в притворном ужасе.
— Хрен на! Нежному звони, быстро!
Ничего не соображая, Бардин схватил свой мобильник, нажал клавишу и стал ждать сигнал вызова. Но не дождался.
— Нежный вне зоны доступа, шеф, — доложил он.
— Слышала, Сорокина? — рявкнул он в свой телефон. — Он в самом деле вне зоны доступа, Бардин проверил. Значит, так. Езжай к дому той Агаты, но никуда не лезь. Только наблюдай. Сейчас пришлю тебе туда подмогу.
— Что там за дела?
— Нежный, как последний идиот, один попёрся к оборотням, и с тех пор с ним нет связи. Езжай его выручать. Адрес я тебе скажу, я там был.
— Я жду звонка венгров, — напомнил Бардин.
— К чертям всех венгров и в придачу всех папуасов! Нежный мне нужнее! Без такого, как он, мы не обойдёмся, а заменить его некем. Да если бы было кем заменить, я б его давно выгнал на хрен! А может, и пристрелил бы. Так что, Бардин, поднял задницу, и бегом спасать коллегу.
— Если Нежный с ними не справился, я один тем более не справлюсь. Он круче меня.
— Сам знаю, кто из вас круче. Ты будешь не один, а с Сорокиной.
— Толку от неё? Оборотни — это не пьяный сексуально озабоченный начальник.
— Лишней она не будет. А если её сожрут, невелика потеря.
— Шеф, так они и меня сожрут!
— Тоже, если честно, невелика потеря. И тебя, и её легко заменить. Мастер, блин, оформления бумаг для прокурорских.
— Я - опер, а не боец. Нужна группа захвата.
— Нужна — бери. Сорокина говорит, что они сейчас на задании, но когда тебя волновали чужие проблемы? Снимай их с задания, и все дела.
— Шеф, они мне не подчиняются. Вам — тоже, но вы можете перетереть с их командиром, и решить вопрос.
— Отставить, Бардин, — шеф внезапно что-то придумал, иногда с ним такое случалось. — Я сам этим займусь. Не нужна мне никакая группа захвата.
Начальник убежал. Бардин посмотрел в окно и увидел, как он в расстёгнутом полушубке идёт быстрым шагом к стоянке. Да, действительно, группу захвата с собой не прихватил. Неужто полезет один в логово оборотней? При всём желании Бардин не мог в такое поверить. А вот в секретаршу, входящую в кабинет, неся на подносе две чашечки кофе, поверить пришлось. Он мгновенно отобрал поднос, отдал одну Палёнке, а вторую тут же пригубил, чтоб уже наверняка не отобрали.
— Надо отдать должное шефу, светлая ему память, — скорбным тоном произнёс Бардин. — В последний раз, свой самый последний, он не ошибся. Двух чашек будет вполне достаточно.
