ли?
Хотят наброситься на Кеннета и заковать в железо? Или сразу придушат, чтобы больше ни одна чокнутая девица не помешала?
— Благодарю, господин Бонд, — достаточно сухо оборвала я самодовольного чиновника. — Мое решение остается неизменным. Я беру этого мужчину в мужья.
Фанни тихо всхлипнула, брат отпустил мои руки и даже отступил на полшага, горестно глядя мне в глаза. Мне еще пришлось успокаивающе кивнуть, чтобы они сильно не переживали.
Еще бы меня саму кто-то успокоил! Память заклинило, а у родственников такие лица, будто я иду замуж за Синюю Бороду. Может, господин ректор славится тем, что ест молоденьких жен на обед? У него настолько дурная репутация? Или все из-за покушения на короля? Ладно, при мне Кен покушаться ни на кого не станет, уж я найду способ проследить.
Физиономия у господина очкастого стала такая, словно он откусил от тухлого лимона. А сзади послышался шумный выдох. Еще бы! Наверняка Кеннет уже приготовился второй раз за день повисеть в петле.
Похоже, все решили, что Оливия вышла замуж за висельника ради его денег. И если дать взятку из благотворительного фонда — продаст обузу с потрохами. Но я не продала, вот досада.
— В таком случае, сударыня, я вынужден принять чрезвычайные меры! — Господин Бонд обернулся к стражникам и подал непонятный знак рукой.
Я напряглась и прикинула: если поскользнуться на нижней ступеньке вовремя, то Кеннет успеет взбежать на второй этаж. Наверняка там есть окно. Сообразит, большой мальчик.
Нет, я не собиралась жертвовать жизнью ради мужика, которого едва знаю. Но вряд ли бедную хрупкую девушку, упавшую от испуга, будут убивать. А упасть, особенно если правильно, мне было не трудно.
Просто к сомнениям Оливии о виновности Кена добавились и мои собственные. Поэтому никаких повторных повешений!
— Я должен вручить вам опись имущества герцога Оттона Гемса и провести брачную церемонию немедленно! — В глазах Далтона сверкала ненависть, не скрываемая даже очками. — Если вы рассчитывали, сударь, таким образом потянуть время и сбежать, у вас ничего не выйдет.
Уф-ф! Это он не мне такую рожу скорчил, а герцогу.
Хм… Надеется, что Кен испугается и не распишется в книге отзывов и предложений? Тьфу ты… в том фолианте записи гражданских состояний, который ткнул нам под нос очкастый чиновник?
Так, а мне почитать? Почему только Кеннету дали бумаги? Кто тут кого берет в мужья?
Но отнимать у герцога папку я не стала — бедолага и так кашлял в нее настолько мучительно, что у него глаза кровью налились. Надеюсь, не от прочитанного? Хотя я уже ничему не удивлюсь.
Далтон Бонд не спускал с ускользающей добычи внимательного взгляда, словно только и ждал момента, когда герцог потеряет терпение, наплюет на все и швырнет бумаги гаду в рожу. Тогда его можно хватать и…
В воздухе витало и искрило от напряжения. И я, увлекшись, не сразу среагировала, когда Кен повернулся ко мне и пощелкал пальцами. Как дрессированной собачке! Вот свин! Хотя ладно, у него стресс. Но чего он хочет-то?
А!
— Будьте добры, перо и чернила, — перевела я его пантомиму, обращаясь к чиновнику.
— То есть вы готовы это подписать?! — Кажется, мистер Бонд был шокирован до глубины души. Да что ж там такое?!
Кеннет не удостоил его даже взглядом. Он смотрел только на меня. Гордо и презрительно, как революционер на вошь.
Получив в руки перо, уже заряженное чем-то зеленым и светящимся, герцог без малейших колебаний расписался. Два раза. А потом так же презрительно сунул мне и книгу, и папку с бумажками.
Так. Наконец-то. И что у нас тут?
Вот эти листочки похожи на опись имущества. Логично, что его пересчитали, вдруг получится конфисковать? Или уполовинить на законных основаниях при передаче наследникам. Плавали, знаем.
Дальше что? Ага, брачный договор. Очень интересный.
Пробегая глазами пункт за пунктом, я не выдержала и тихонько хмыкнула. Вот в чем дело. Я не просто выхожу замуж. Я буквально беру в мужья. С приданым. Все имущество господина Майбара, герцога Оттона Гемса, переходит в мою собственность.
Хорошо хоть, сам муж в собственность не переходит. Но! Он будет считаться как бы под моей опекой. Пожизненно. Я буду обязана представлять его во всех официальных делах и инстанциях. Нести ответственность за его проступки. Одобрять сделки. Давать разрешение на работу…
И кто тут должен паниковать?! Здоровый, недружелюбно настроенный мужик и казнь в перспективе — если не услежу. Впору сразу вешаться.
Ладно, где наша не пропадала. Если я с криминальными авторитетами справлялась, то уж с воспитанным герцогом как-нибудь договорюсь.
Надеюсь, у меня было такое же уверенное и гордое лицо, как у Кеннета, когда я подписывала и опись имущества, и согласие на взятие мужа под опеку.
Судя по некоторой корявости последнего текста, его на скорую руку переделывали из другого брачного договора. Уверена, что в том речь шла о передаче под опеку женщины. Вот мужиков и корежит, каждого по-своему.
Даже гвардейцы на Кена косятся кто с сочувствием, кто с презрением. Можно подумать, сами бы предпочли смерть такому позору! Обо мне, вернее об Оливии, переживает только моя семья и, как ни странно, мистер Бонд.
— Освящение брака богами проведете сами, — вздохнул он, забирая у меня книгу регистрации гражданских состояний, как я обозвала этот фолиант про себя. — Брачный договор остается у вас на руках, а копию я отнесу в королевскую канцелярию. Сверять имущество по описи будете?
Я бросила быстрый взгляд на герцога. Он лишь нахмурился, закусил нижнюю губу и крепко, до побелевших костяшек, вцепился в перила. Бедолага, едва же на ногах стоит! Ему бы лечь, выпить чего-нибудь теплого, ванну принять… И надеюсь, не мне придется всем этим заниматься? Мне бы самой чего-нибудь выпить, желательно покрепче.
— Сверять ничего не будем, благодарю. Но я хотела бы знать, где находятся слуги его светлости.
Господин Бонд сморщился от этого вопроса, как будто я ему предложила все зубы без наркоза выдернуть. Но как раз через те самые невыдернутые зубы процедил:
— Вся прислуга была задержана как свидетели и потенциальные пособники подозреваемого. Невиновных рассчитали и отпустили.
Ясно. Скорее всего, отпущенные драпанули куда-нибудь в глухомань, чтобы отсидеться там, пока все не забудется.
Я бы сама года два в столицу носа не высовывала. Тут вон герцога мучительно и медленно вешали на площади. А с простонародьем, небось, еще меньше церемонились. Надеюсь, никого не отправили на плаху просто потому, что они служили бунтовщику.
Зато нам теперь придется новых людей искать.
