Прислуживать покусившемуся на короля желающих будет очень мало, даже за повышенное жалованье. Ладно, разберусь.
— Прошу прощения, — вдруг подал голос брат Оливии. — Когда мы сюда шли, у центральных ворот стояла какая-то пожилая пара. Может быть, это кто-то из слуг господина Майбара?
Герцог, все это время с мрачным видом растирающий горло, требовательно взглянул на меня. Одновременно он едва заметно склонил голову, пытаясь изобразить намек на просьбу, не иначе.
— Если не сложно, пригласи этих людей сюда, пожалуйста, — улыбнулась я Винсенту.
Он, похоже, смирился, что его сестра вышла замуж за страшного преступника, и без возражений вышел.
Фанни присела на крохотный диванчик между двумя окнами и затихла там мышкой. Судя по мелькающим у меня в голове воспоминаниям Оливии, такое поведение ей вовсе не свойственно. Но она наверняка в шоке от случившегося. Поэтому молчит, приходит в себя и думает. Надо обязательно с ней подружиться. Умная и надежная союзница мне не помешает.
Винсент вернулся довольно быстро. Пришедший с ним пожилой мужчина с военной выправкой и густыми моржовыми усами действительно оказался мажордомом господина Майбара. А его жена, стройная до худобы женщина с ледяным взглядом, — экономкой, управляющей всем домашним хозяйством. И она не возражала побыть какое-то время горничной, пока не будут наняты новые слуги. А мажордом, тоже временно, готов был прислуживать герцогу как обычный лакей. К тому же Джоана когда-то очень вкусно готовила, так что несколько дней сможет прокормить четырех человек.
Все это пожилой морж, которого звали Ховард Симс, с достоинством сообщил нам с герцогом, напрочь игнорируя гвардейцев и господина Бонда.
На меня пожилая пара поглядывала настороженно. Но я по этому поводу не переживала. Открытой враждебности нет — и хорошо. Кухарка и лакей — еще лучше. Званых вечеров не планируется, но обед по расписанию желателен каждый день.
— Что-то еще, господа? — любезно спросила я недовольно шевелящего бровями Бонда. — Господин Майбар устал и плохо себя чувствует. Если никто не против, Ховард, пожалуйста, отведите хозяина в его покои.
Мажордом с готовностью кивнул, и они вместе с Джоаной, подхватив герцога под руки, потащили его вверх по лестнице. Тот, может, и хотел бы остаться. Вот только сил сопротивляться у него не было. Последние пару минут бедолага держался на ногах из чистого упрямства.
Все трое уже скрылись за лестничным пролетом, когда я спохватилась: черт! А стоило ли оставлять моего недовисельника наедине с этими людьми? Вдруг они не просто так вернулись в дом и вообще имеют отношение к заговору? Только не против короля, а против своего хозяина?
— Итак, господин Бонд?
— Герцогиня, — кисло поклонился тот. — Напоминаю, что закрепить брак в храме вы обязаны в течение тридцати дней. И сразу же консумировать. Иначе все это, — он сделал неопределенный знак рукой, — будет расцениваться как попытка помешать правосудию. С соответствующими последствиями. Позвольте откланяться.
— Винсент, извини, что заставила волноваться. — Едва господин Бонд со товарищи удалились, я переключилась на родню Оливии.
Как бы цинично ни звучало, но пока они мой единственный более-менее предсказуемый ресурс. Стоит поддерживать с ними отношения и узнать поближе.
— Это было хоть и спонтанное, но осознанное решение. Так что вы можете спокойно вернуться домой. А мне нужно наверх, ну, вы понимаете… — И я сделала неопределенный знак рукой.
— Мы подождем, пока ты позаботишься о своем муже.
В памяти Оливии ее брат был покладистым и добродушным человеком, но сейчас и по выражению лица, и по голосу, и по тому, как он выделил слово «муж», чувствовалось — не уйдет. И Фанни останется с ним.
— Лучше дай мне бумаги. Все равно ведь ничего в них не поняла. — Вот теперь Винсент улыбнулся, как и полагается заботливому старшему брату, мягко и снисходительно. — Я еще раз внимательно все прочту. Раз ты в это ввязалась, должна знать свои права и обязанности.
Память Оливии выдала еще кусочек из прошлого. Винсент Рокруа был не только очень добрым человеком. Но и весьма умным, начитанным и внимательным. Логично, ведь кого попало не возьмут на службу в королевскую библиотеку. Поэтому его идея с бумагами — как нельзя кстати.
Вручив брату папку с брачным договором и описью имущества, я мимолетно улыбнулась Фанни и поспешила наверх.
Уже у самой двери в покои господина Майбара, когда я взялась за бронзовую ручку в виде затейливой ветви, меня снова нагнало чужое воспоминание. Причем на этот раз такое яркое и живое, что пришлось схватиться еще и за стену, чтобы не упасть и не провалиться в прошлое. Сейчас это было яркое красочное кино, а не альбом с полузабытыми фотографиями, промелькнувшими у меня перед глазами на площади.
«Лив, да ты просто трусишь! Ты же хотела посмотреть? Хотела же? Хотела? А теперь что? Как всегда, сбежишь в последний момент?!»
Голосок у «подружки» Оливии оказался на редкость пронзительный, хотя и мелодичный. Но провоцировала она уж слишком прямо, по-детски, «на слабо». Впрочем, пробежавшись по краю воспоминаний, я поняла, что это ее обычное поведение.
Оливия была при ней не только как «страшненькая подруга для контраста», но и как подушечка для ядовитых иголок. Моя бедная предшественница и злилась, и даже плакала, но поставить на место эту козу не могла.
К тому же Селестина не всегда была врединой. Иногда она могла по-настоящему помочь, поддержать, с ней можно было весело провести время.
В тот жуткий вечер Лив злилась, волновалась — и да, очень хотела заглянуть в спальню господина ректора. Для чего — сама не смогла бы объяснить. Просто… ну просто посмотреть, как там. Как он живет. Его вещи. Личные, скрытые от чужих глаз. Это нехорошо, это гадко, но соблазнительно до дрожи в руках. Только без подначивания Селестины Оливия бы никогда не решилась.
Я мотнула головой и открыла дверь в покои мужа. За ней оказалась небольшая гостиная, дальше, наверное, спальня, потом гардеробная. Целая анфилада комнат.
В ту ночь девушки тоже сначала попали сюда. Вот интересно… Оливию нарочно заманили или все вышло случайно?
«О боги! Ты видела?! Видела?! Вот это? Это что?! Разве не родовой артефакт дяди?» — голос Селестины звучал словно наяву.
Хм-хм-хм… А когда та начала верещать, дергать подругу за руку, а потом вытащила из покоев герцога едва ли не волоком, Оливия окончательно растерялась.
Какой артефакт? Что мигало? Мигало же? Вроде бы… Кажется…
Окончательно дезориентировал девушку сам герцог, взмыленным жеребцом прискакавший по коридору откуда-то из другой части дома. Он сначала попытался просто выпинать племянницу с подружкой подальше, потом накинулся
