пережженную огнеупорную глину - шамот. Кир положил ее в основании и по внутренней поверхности, чтобы та не трескалась, и крица – сыродутное железо, не вытекло. Печка получилась небольшая, округлая, в форме конуса. Сделали два отверстия: для вдувания воздуха и смотровое – для вынимания шлака.
- Здесь можно и медь расплавить, и бронзу, и стекло сварить, если вместо руды, песок насыпать, - пояснил Кир.
В сырую, но уже разогретую печь слоями засыпали древесный уголь и руду.
Горел уголь, меха из бараньих шкур раздували пламя.
И вот уже через некоторое время можно было видеть в огне искры вспыхивающего металла.
- Сейчас не надо сильно дуть, - сказал Кир, - сейчас восстановление железа из руды происходит.
Он подсыпал сверху немного речного песка.
- Песок соединится с крицей, заберет с собой шлак и стечет в отверстие.
Наконец плавление было завершено, Кир щипцами вынул из печи какие-то большие черные куски. Кузнецы внимательно осмотрели пористую отливку и радостно заулыбались.
- Это действительно крица, - произнес старший из кузнецов. - Сыродутное железо.
- Его нужно еще ковать, - объяснил Кир зрителям, - чтобы выбить шлак. Или еще раз переварить в такой же печи.
- Да, - подтвердил кузнец. - Как раз такое кричное железо мы и покупали у хаттукайцев.
Кир взглянул на Гурея. Напряженное лицо дяди наконец смягчилось. Он облегченно вздохнул и подошел к Киру.
- Скажи, воины князя знают, кто ты такой? – спросил дядя.
- Нет. Я никому, кроме тебя не говорил.
- Хорошо. Вот никому и не говори.
- Почему?
- Ты из славного рода, у которого много врагов. Тебя давно не было на родине. Ты никого не знаешь, тебя никто не знает. Зачем тебе вражда, кровники? Не бери на себя это, живи свободно.
- Я так и делаю, - ответил Кир.
- Вот и хорошо. Забудь прошлое.
***
Кир стоял голый в саду рядом с бочкой на решетчатом настиле. Настил с бочкой были огорожены деревянными стенками. От купальни к дому вела через сад выложенная камнем дорожка.
День выдался жаркий, душный. Только к вечеру солнце перестало палить. Зачерпнув ковшом воду, Кир с наслаждением лил ее на себя. Вода в бочке за день нагрелась на солнце и была почти горячей.
Служба княжеским дружинником оказалась хлопотной. Свободного времени не оставалось. Кир был постоянно в разъездах, передавал поручения, сообщения. Приходилось все время с кем-то знакомиться, выяснять попутно, кто кому родственник и, из какого рода. Это было важно в общении с людьми. Каждый человек являлся представителем своего клана. И общение между людьми зависело от того, насколько чей род влиятелен и в каких отношениях находиться в другими родами. Один только Кир был сам по себе. Неожиданно, это облегчало его жизнь. Он мог одинаково ровно общаться со всеми, на него все реагировали спокойно. В то же время, никто не пытался познакомиться с ним поближе, завязать приятельские отношения. Все знали, что Кир успел стать врагом княжеского сына и сторонились нового дружинника. Исключением был лишь веселый мальчишка Алхуз – воспитанник князя, который надеялся скоро уехать домой в родные края.
Кира такое положение дел вполне устраивало. Он поселился за умеренную плату в небольшой пристройке дома местного ремесленника. Выплатил сразу за жилье и еду до конца лета зерном и несколькими отрезами ткани, чем вызвал уважение хозяина дома и его семьи. Ткань и зерно Киру покупать не пришлось. Ему, как и остальным дружинникам, полагалась доля из собираемой в землях князя дани. Сбор дани проходил регулярно. Князю, помимо урожая с его собственных полей, выплачивалась десятина и от поселений, и от ремесленников. Кир воочию убедился, насколько обширна хозяйственная жизнь в этих землях. По дорогам постоянно двигались повозки с продуктами и товарами. На рынках торговали домашним скотом и зерном, вином и изделиями мастеров. Здесь можно было купить ткани, оружие, украшения как местные, так и привезенные купцами. Владения князя богатели. Становился влиятельнее и сам князь.
И вот теперь все это богатство и влияние было направлено на подготовку военного похода. Конечно, воины, заполнившие княжеский город, не были самим войском. Поход намечался в начале осени, а держать без дела огромную массу народа расточительно и опасно. В городе находились только представители родов. Они были готовы отправиться по своим селениям, чтобы собрать людей и привести к князю. За пару дней Бажэнэ мог поднять на коней десять - пятнадцать тысяч всадников, и это был не предел.
Ближние и дальние соседи, услышав о военных приготовлениях Бажэнэ, встревожились и постарались обезопасить себя, насколько возможно. Они задабривали князя дарами, заключали с ним военные союзы. Исключением были только горцы восточного Кавказа, считающие себя главными и не боящиеся в своих горах и ущельях никаких врагов. Остальные прислали и дружественные посольства ко двору, и купцов в княжеский город, чтобы на месте выведать как можно больше подробностей о предстоящей войне.
Однако истинные замыслы князя Бажэнэ не знали даже его ближайшие друзья. Вслух не говорили, но предполагали, что поход будет против чинтов, кочующих в прикумских степях и нередко разоряющих селения князя. Удивлялись только излишне основательным приготовлениям к войне. Кочевников надо брать врасплох внезапными налетами. Для этого не надо собирать большую армию, которая не сможет гоняться по степи за чинтами.
Из-за обилия чужеземцев княжеский дом и двор приходилось охранять особенно бдительно. Вот и нынешним вечером Кир с дружинниками должен дежурить при дворе во время княжеского пира в честь отъезда каких-то послов. Он не успел отдохнуть, вернувшись из очередной поездки, но настроение все равно было отличное. Появился шанс увидеть Линэ, которую Кир встречал за все время нынешней службы от силы раза два. И то, оба раза они не могли сказать друг другу даже пары слов. Сегодня
