скажешь сделать всё, что угодно, чтобы избавить Гейтер от ФБР.
Слишком рано.
Пятерка делает шаг вперед. Его клинок и его глаза сияют. Ближе. Ближе. Острие
ножа прижимается к твоей щеке.
Без порядка появится хаос. Без порядка появится боль.
Ты улыбаешься.
Они бросили тебя в этой комнате на целый день. Они думали, что ты — Лорелея.
Они оставили тебя одну. Позволили свободно бродить по комнате в твоих кандалах. Они
считали, что угроза наказания — тебя, Лорел — удержит тебя в узде.
Они ошибались.
Ты бросаешься вперед. Сломанные кандалы падают на пол. Ты выхватываешь нож
и вонзаешь его в грудь твоего мучителя.
— Я — хаос, — шепчешь ты. — Я — порядок, — ты прижимаешь свои губы к его
губам и поворачиваешь клинок. — Я — боль.
ГЛАВА 47
Холлэнда Дарби и его жену вызвали на допрос. Ни один из них не произнёс ни
слова. Я предложила агенту Стерлинг вызвать их сына. Мы наблюдали за допросом из-за
двухстороннего зеркала.
— Опустошение, покорность, ярость, чувство вины, — Майкл одну за другой
озвучил эмоции на лице Кейна Дарби.
Я попыталась найти хоть намёк на то, что видел Майкл, но не нашла в Кейне Дарби
и следа бурлящих эмоций. Он выглядел невеселым, но не настороженным.
— В тайной комнате под часовней вашей семьи обнаружили два трупа, — агент
Стерлинг подражала поведению Кейна: ни суматохи, ни суеты, ни ужимок. Никаких
хождений вокруг да около. — Вы знаете, как они там оказались?
Кейн посмотрел агенту Стерлинг прямо в глаза.
— Нет.
— Ложь, — сказала Лия.
— Жертвы — женщина и мужчина. Их убили примерно десять лет назад. Вы что-
нибудь знаете о том, кто они?
— Нет.
— Ложь.
Я уставилась на знакомое лицо Кейна, отталкивая любое тепло, которое могла
испытывать к нему живущая во мне шестилетняя девочка. Ты знаешь, кто они. Ты знаешь,
что с ними случилось. Знаешь, что произошло в той комнате. Зачем твой отец её
построил. Зачем он построил часовню.
Почему на стене были кандалы.
Кейн сказал мне, что Лия будет в безопасности на Ранчо Покоя, но, окажись я на её
месте, я не была бы. Я гадала о том, очутилась бы я в том подвале.
Я — сын своего отца, — голос Кейна звенел в моих воспоминаниях. — Я очень
давно сделал свой выбор.
Я видела параллели между тем, как контролировали эмоции Кейн и Дин. Дин знал
о том, что его отец делал с теми женщинами. Когда ему было двенадцать, он смог его
остановить.
Ты выбрался, Кейн. Но ты не остановил своего отца. Не остановил это — чем бы
это ни было. Ты не уехал из города. Ты не мог.
— Возможно, он поговорит со мной, — сказала я агенту Стерлинг по аудиосвязи.
Задав Кейну ещё несколько вопросов, она вышла из комнаты.
— Никаких разговоров, — сказала нам она, наблюдая за бывшим парнем моей
матери через двухстороннее зеркало. — Пока мы не опознаем тела. Пока не узнаем, кто
они. Пока это — всё это — не станет реальным, а он не достигнет точки невозврата.
Всю свою жизнь Кейн Дарби хранил секреты своего отца. Опустошение,
покорность, ярость, чувство вины. Нам были нужны именно две последние эмоции.
— Каковы шансы на то, что лаборатория ФБР сможет идентифицировать тела? —
спросила я.
— Учитывая то, что у нас есть едва ли больше, чем скелеты, и нам не с чем
сравнивать ДНК? — ровно ответила агент Стерлинг. — Даже если они что-нибудь найдут,
это займет не мало времени.
Я подумала о сегодняшней дате — и о вчерашней. Подумала о том, что связь всего
этого с Владыками всё ещё была не ясна. Я подумала о моей матери в кандалах.
А затем я подумала о трупе. О костях, выпирающих из-под разлагающейся плоти. О
лице, которое даже не походило на лицо.
Я замерла. Лицо. Перед моими глазами стояла Селин Делакруа с царственной
осанкой и насмешливым выражением лица. Могу один раз взглянуть на человека и понять,
как лицевые кости его черепа выглядят под кожей.
Мои мысли завертелись. Каковы шансы на то, что Селин может сделать обратное?
Нарисовать лицо человека, увидев фото костей его лица?
— Кэсси? — судя по тону агента Стерлинг она произнесла моё имя не впервые.
Я обернулась к Майклу.
— У меня есть идея, и она тебе совсем не понравится.
ГЛАВА 48
Мы отправили Селин фотографии наших жертв. А затем мы принялись ждать.
Ожидание не было одной из сильных сторон программы «Естественные». Меньше чем
через час агент Стерлинг уехала, чтобы продолжить работу над делом, но мы застряли в
отеле без какого-либо занятия. В ожидании проверки способностей Селин. В ожидании
правды. И понимания того, помогут ли наши усилия найти мою мать.
— Дин, — либо Лие очень хорошо давалось ожидание, либо — очень плохо. —
Правда или действие?
— Серьезно? — спросила я у Лии.
Её губы едва заметно изогнулись.
— Это почти традиция, — она присела на быльце дивана. — Правда или действие,
Дин.
На какой-то миг мне показалось, что он откажется отвечать.
— Правда.
Лия опустила взгляд на свои руки, изучая свои ногти.
— Сколько ты будешь на меня злиться?
В твоём голосе нет уязвимости. Но его ответ может тебя сломать.
— Я на тебя не злюсь, — ответил Дин.
— Он злится на себя, — важно уточнил Майкл. — А ещё на меня. Точно на меня.
Дин сердито взглянул на него.
— Правда или действие, Таунсенд, — его слова прозвучали не как вопрос. Они
прозвучали, как вызов.
Майкл одарил Дина очаровательной улыбкой.
— Действие.
Почти минуту они сверлили друг друга взглядами. Затем Дин нарушил тишину.
— Агент Старманс сейчас внизу, патрулирует периметр отеля. Вызываю тебя
показать ему зад.
— Что? — Майкл явно не ожидал услышать от Дина эти слова.
— Термин «зад» обозначает заднюю часть туловища, а именно — ягодицы, —
услужливо сообщила Слоан. — Слово стало использоваться в таком значении только в
двадцатом веке, но подобное действие совершали ещё в средние века.
— Серьезно? — спросила у Дина я. Я была Естественным профайлером, а он —
