Раньше, до стычки с Бергеном Визе, я старался не полагаться ни на камень, ни на дерево. Дело здесь не в гордыне — чем сильнее твои способности, тем меньше нужны для достижения цели вспомогательные средства. Самое трудное друид делает голосом, руками или головой. С другой стороны, чем большей силой обладаешь, тем чаще используешь варды и жезлы как дополнительные орудия. Вот здесь уже проявляется то самое честолюбие. Нет другого столь эффектного способа продемонстрировать собственную мощь, как употребить мимоходом попавший под руку предмет. Прибирая накануне в квартире, я заметил, что варды на окнах и крыше зарядили, и сделала это скорее всего Кива во время краткого визита и может быть даже незаметно для себя самой.
Камни полезны для тех, кто не обладает никакими способностями. Камень можно купить и отдать кому-то для зарядки. Цена такой операции будет, разумеется, зависеть от качества камня и силы заряжающего. Великое множество иных неплохо зарабатывает, обслуживая потребности людей в защите. Неплохое занятие для тех, кто обделен иными талантами и испытывает нелюбовь к физическому труду. Никакого начальства, а все, что требуется для пополнения потраченной сущности, это несколько часов хорошего сна.
Обычно камни заряжают с какой-то целью. У меня в квартире, например, они исполняют роль охранной сигнализации, но могут также поддерживать человека в бодрствующем состоянии или, наоборот, склонять ко сну. Камни способны даже подтолкнуть к убийству, хотя такого рода практика является однозначно противозаконной и требует большого искусства. Положенные на крылья жертвы, заряженные камни просто обездвиживают ее. Насколько я мог судить, в наших случаях они использовались исключительно с этой целью.
Вот почему я никак не мог понять, зачем понадобилось заряжать селенит. Зачем тратить сущность, заряжая дорогой камень, если никакой иной цели, кроме обездвижения, он не достигает? Катализатором убийства селенит тоже не служил, по крайней мере в общепринятом смысле. Причина смерти не имела никакого отношения к особым талантам иных. Для того, чтобы вырезать сердце, требуется только нож, физическая сила да психическое расстройство, толкающее одно разумное существо на убийство другого.
Ответить на вопрос, почему убийцу привлекали именно сердца жертв, было проще. Сердце — важнейший орган, средоточие сущности. Забрать сердце — значит, забрать его силу. Заключенную в сердце сущность можно стабилизировать и сохранять некоторое время, как это делала Бриаллен с телом умершего флита. Сам я сделать что-либо подобное не мог, но это вовсе не означало, что на свете нет тех, кому по плечу эта операция.
Я выпрямился так резко, что стул подо мной протестующее пискнул. Сущность — вот связь. Сущность есть как в камнях, так и в сердцах. Убийца не просто оставлял камни как знаки замещения. Он менял одни сосуды сущности на другие: камни на сердца.
Стоп, сказал я себе. Не торопись. Идея интересная, но ее нужно изучить последовательно. Итак, обмен, но обмен неравноценный. Он забирал больше, чем отдавал. Ему и нужно было больше. Но для чего? Все прочие ска — из тех, о ком нам удалось узнать, — уже умерли. Может быть, он тоже умирает? Может быть, убийства есть своего рода месть живым? Или он обнаружил способ продлить собственное существование? В отчаянии я тряхнул головой. Забрать чужую сущность может тот, кто имеет доступ к тайным знаниям и желание использовать ее, как поступила Бриаллен, когда взяла у меня часть сущности, чтобы спасти умирающего Стинкворта. Но она же отказалась преподнести мне это знание на серебряной тарелочке и дала понять, что я должен найти к нему собственный путь.
Я прошелся по гостиной. Мысли ходили по кругу, и мозг уже онемел от этого бесплодного кружения. Солнце опускалось за горизонт, и на затянутом белесой дымкой небе медленно меркли последние пятна оранжевого света. На западе еще вспыхивали молнии, вслед им устало ворчал гром. Ему вторил мой пустой живот. Надо поесть. Выйти или заказать что-нибудь с доставкой? Второй вариант отпал после того, как выяснилось, что мелочи в карманах не хватит на приличные чаевые. Мердок все еще изучал представленный мной финансовый отчет, а пособие по инвалидности должно было поступить только через неделю. Я сунул ноги в старые башмаки и вышел из квартиры.
На полу в вестибюле валялась почта. Едва наклонившись, я ощутил знакомое покалывание у основания шеи. Природный механизм защиты сработал автоматически. Выронив газеты, но не выпрямляясь, я резко повернулся в сторону двери. Кто-то оставил ее открытой, прикрыв замок сложенным журналом. Я встал, прижался спиной к стене и, вытянув ногу, приоткрыл дверь пошире. Темно и пусто. Вкатившаяся в фойе волна влажного воздуха принесла запах канала. Уличный фонарь снова не горел, что уже никого не удивляло. Я никого не чувствовал, хотя над тротуаром и висели запахи сущностей. Некоторые отдавали угрозой, некоторые уже проникли в здание.
За спиной, где-то вверху, открылась и тут же закрылась дверь, выпустив всплеск грохочущей музыки и громкие голоса. Я немного расслабился. В доме вечеринка, а какой-то идиот просто забыл закрыть дверь. Я покачал головой и, выйдя на улицу, исправил ошибку неосторожного юнца.
Дойдя до угла, я повернул налево. Еще минута, и на тротуар выплеснулась лужа света — заведение под названием «Безымянный деликатес» выглядело оазисом активности на фоне затихшего квартала. Я остановился у входа. Друиды ощущают сущность, как люди парфюм. Тот, кто оставил след у моего дома, отирался некоторое время и здесь, возле «Безымянного». Ничего примечательного. Странно только, что след не связывал два места — исчезнув в одном, он просто появился в другом. Совпадение? Я посмотрел влево, потом вправо и, никого не обнаружив, толкнул дверь.
В глаза ударил резкий флуоресцентный свет. Он всегда был здесь такой яркий, что каждый входящий — даже в солнечный день — невольно зажмуривался. В три часа ночи неосторожный клиент мог ослепнуть на несколько секунд. Лишь немногие знают, что это побочный эффект защитного заклинания, действие которого направлено на снижение агрессивности. Старый трюк, но действует неплохо. По крайней мере грабят «Безымянный» куда реже, чем соседние заведения, а если такое и случается, можете не сомневаться — преступник набрался дури под завязку и на выходе его уже ждут парни с наручниками.
За барной стойкой одинокий Дмитрий читал автомобильный журнал. Это смуглый грек с волосами цвета меда, красавчик, с двенадцати лет умеющий находить путь в любую постель. Бар принадлежал его дедушке, и Дмитрий работал здесь уже много лет, правда, теперь только по выходным, когда был свободен от занятий в Массачусетском университете. Увидев меня, он улыбнулся и, отложив журнал, подошел принять заказ. Я попросил «саб» со всем прилагающимся.
