появился в «Отвернувшемся слоне». Видя, что у нас своя беседа, жаболюд культурнейшим образом нагрузил заказом одну из орчанок-официанток, и принялся мечтательно смотреть в окно. Мы же погрузились в тихий, но жаркий торг, результатом которого стала мрачная и обоюдная неудовлетворенность.
У этой улицы что, какая-то аура, привлекающая только самых скупых и жадных жильцов? Вон позавчера Каббази рассчитывался за очередной урок, причем морду корчил такую, как будто последнее у него отбираю! Вот как это называется — избить разумного так, что у него внутри буквально молотый фарш с дроблеными костями, а потом деньги жать!
Один я тут нормальный.
Дома меня встречали две восхищенные девичьи моськи и озабоченная рожа Шегги, игравшего пирата, только на плечах массивного полутролля сидели не попугаи, а сами коты, явно претерпевшие от девок.
— Конрад, а как их зовут⁈
— Одного Лялечка, а другого Хуммельсдорф! — моментально сориентировался я, — А вот кого из них как — предоставлю им самим решить.
Животные тут же с шипением вызверились друг на друга, заставив Шегги забеспокоиться еще сильнее.
— Всё, Тарасова, побежали, — решил я дать домашним делам разобраться самим по себе, — Нам пора.
Дорога до Управления была недолгой и на редкость комфортной — некоторым девушкам необходимо было помолчать и подумать, а я наслаждался этой незабываемой атмосферой тишины в присутствии женщины. Очень особая аура, да. Я нечто подобное ощущал лишь как-то раз выбредя на полянку с единорогами.
— Конрад, — Алису пробило на поговорить прямо перед нужным нам зданием, уходящим этажами в облака, — Я хочу кое-что прояснить. Вы меня похитили, убили, превратили в вампира, теперь держите в подвале, чтобы я на вас работала. Держали. А теперь ты меня ведешь обратно в мой мир, чтобы я убила своего папу? Хотя нет, стоп! До того, как мы тут оказались, ты взял меня погулять, из-за чего я до сих пор просыпаюсь с кошмарами, в которых фигурируют гоблины, чья-то голова, ужасная старуха, смерть, кишки, кровь и совершенно жуткая демоница, голыми руками распотрошившая кучу народа? И, к тому же, эта демоница — наша начальница?
— Великолепно обыгранная позиция! — тут же похвалил я девушку, — Для переговоров или торга учтено практически всё, что только можно. Ты мастерски избежала момента с дарованным бессмертием, с обретением друзей и котов, ничуть не остановилась на большой заработной плате, уютном особняке, прекрасно оборудованном подвале, великолепной карьерной лестницей, ну и, конечно же, не упомянула меня в качестве наставника.
— С котами ты перегнул… — задумчиво пробубнила «птенец», — Вот если бы вспомнил, как мы посидели у ангела…
— Ты растешь как личность, Алиса. Только совсем забыла, что была длинной унылой страшилой без малейших шансов на грудь, а теперь миленькая маленькая куколка с изящным хрупким телосложением!
— П-правда так думаешь? — с какого-то перепугу она смутилась.
Ох.
— Нет, конечно, — хмыкнул я, — У нас же тренировка по подбору аргументов?
— Гад!! Я же…
— Коня-же. Цыц. Просто… доверься мне. Если я что-то делаю, значит, так надо. Если бы не было надо, я бы никуда никого не таскал. Куда проще всё сделать одному. Всё, погнали, вошли и вышли. Приключение на пару часов, а потом я тебе дам пошататься по магазинам Питера!
— А… хорошо. Стоп! «Длинная унылая страшила»?!!
— У вас в доме что, зеркал не было?
— Скотина!!! Гад! Сволочь!
Кто-то бы мог поинтересоваться, почему я позволяю этой юной соплячке так неуважительно о себе отзываться. Ответом был бы как минимум удар в глаз.
— Арвистер! Ты что позволяешь этой маляв… ай!!
Ну вот, не успели мы подняться по ступенькам до главного входа, уже один есть.
— Это мой «птенец»! — злобно заявляю я павшему и скатившемуся по ступенькам типу, — Как считаю нужным — так и воспитываю!
Тип стонет и проклинает меня, попутно клянясь, что больше никогда не подаст руки и вообще. Не обращаю внимания. Он мне уже года три торчит шесть с половиной талеров, наверное, забыл. Зато Алиса сразу притихла.
Увлекаю её с собой, входим, проходя турникет, попутно киваю двум полутроллям охраны. В холле управления, как всегда, суета и перебежки между четырьмя лифтами. Гоблинши, полуэльфийки и прочие женщины тащат документы, тортики, сплетни и приказы, разнося это всё по зданию. Несли бы еще и венерические болезни, но у нас тут, слава всему, не Нижний мир, еще ни одной такой болячки у гибридов не появилось.
— А у тебя проблем не будет? — тихо спрашивает меня Тарасова, — Что ты…
— Конечно будет! — громко отвечаю я, — Как и у всех, кто забывает технику безопасности обращения с расами!
— Что…
— Мы — вампиры, Алиса! — продолжаю я привлекать всеобщее внимания, неторопливо шествуя к лифту, — Но если ты не будешь жрать живых, летать или перемещаться в тени, кидаться автомобилями и разрывать медведей пополам, то рано или поздно не слишком умные окружающие начнут относиться к тебе как к простому зубастому человеку! А забывшись, ляпнут что-нибудь эдакое, из-за чего ты вынуждена будешь показать миру их требуху! Другие же идиоты, забывшие, что написано в методичках, начнут возмущаться и требовать «справедливости», лицемерно пытаясь прикрыть свою невежественность и некомпетентность какой-нибудь дрянью типа «изменившихся реалий». Стыд и позор! Каждый из идиотов знает, что нельзя оскорблять у тролля маму, а также что нельзя вообще хоть как-то отзываться о князе эльфа, но при этом так разленились, что забыли, чем чревата критика отношения вампира к его «птенцу»! Прилюдная!
Девчонка не знала, куда себя девать под всеми этими взглядами остановившей своё движение толпы.
— Эй, Арвистер! — лениво окликнул меня знакомый полуэльф из отдела снабжения, — Там что, Залесски был?
— Нет, Ротбранд, — махнул я рукой, — Ничего с ним не будет, выживет. Но это лишь на первый раз.
Ну вот, прямо социальный механизм. Поняли, что никакой расчлененки нет — и вновь ноль внимания, фунт презрения, танцуем дальше ежедневную ламбаду. А
