— А как же Москва? — спросила Данута, наблюдая, как автомат регистрации снимает данные с их документов и сразу начинает оформлять проездные документы. Алекс работал быстро и ловко — процедура заняла считанные минуты.
— Из Минска сразу едем туда, я не зря ведь сказал про автобус. В Москве у меня есть квартира, о которой не знает никто, там и остановимся.
— А потом?
— А потом — суп с котом! — Алекс рассмеялся. Он определенно был в хорошем настроении. — Прежде чем будет «потом», ты мне поведаешь о своей тайне, а там я решу, что делать… держите билет, Ева Штойген!
Через десять минут они были уже в самолете. Двери лайнера, терпеливо ожидавшего своих последних пассажиров, после их появления сразу закрылись и воздушное судно медленно поплыло на рулежку. Места Алекса и Дануты оказались в самом конце салона, что было им только на руку — молодым людям было о чем поговорить без присутствия лишних ушей. Надо отдать должное Алексу, он проявил завидное терпение, не заставляя свою спутницу немедленно начинать обещанный рассказ. Что касается Дануты, то она никак не могла заставить себя сосредоточиться: сама еще не понимая, что происходит, она чувствовала волнение, исходившее откуда-то изнутри, и причиной тому был именно Алекс. Как это часто бывает, для сближения двух человек достаточно нескольких минут. Долгие метания, как и обхаживание объекта собственного интереса, остаются прерогативой тех, у кого есть проблемы в личной жизни, не позволяющие полностью отдаться своей страсти. Ими могут быть, как неуверенность одной половины в собственных чувствах, так и присутствие третьего лица. Ни у Алекса, ни у Дануты, не было ничего подобного, а потому ничто не мешало развиваться их отношениям, грозящим перейти в бурный роман. Пока что она нравилась ему более на уровне подсознания, как мужчине может нравится женщина, красивая и неглупая, а что касается Дануты… ну как можно устоять перед таким решительным мужчиной! Оставался еще один момент, связанный с его реакцией на новость об истинной причине всего происходящего, но после всего того, что он сделал, недомолвок между ними больше быть не должно.
И Данута решилась… Момент, когда она начала говорить, весьма символично совпал со взлетом их самолета и теперь они уносились все дальше и дальше в небеса, оставляя позади всю прошлую жизнь, безнадежно отставшую где-то на земле. Начав издалека, Данута рассказала про свою семью, про жизнь в Есенице, и только потом, дойдя до момента встречи с доктором Ропом, перешла к самому важному. Нужно отдать должное Алексу, он слушал её внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. О степени его заинтересованности или удивления можно было судить лишь по мимике лица, но даже в тех случаях, когда Данута говорила, казалось бы, о совсем невероятных вещах, он не позволил себе ни единого резкого движения.
Данута говорила долго, почти целый час. Её неспешный монолог, произносимый на высоте десять тысяч метров, закончился, опять же, по странному совпадению, в тот момент, когда лайнер заходил на посадку, так что у Алекса физически не оставалось времени, чтобы высказать свое мнение. Впрочем, он явно не спешил этого делать, чем сразу поставил Дануту в тупик — как же, она рассказала ему всё, а теперь он молчит! Женщины не любят, когда им непонятно поведение мужчины, но, одновременно, нет для них ничего привлекательнее подобных тайн. Делал это Алекс специально, либо просто пытался сориентироваться в новой ситуации, но до самого приземления Данута не добилась от него ничего, кроме самых общих фраз, мало относящихся к делу. Сначала она не понимала, а потом по настоящему испугалась. Действительно, она поведала свою невероятную историю человеку, в сущности, совсем мало знакомому, человеку, который уже захватил её однажды, а теперь снова везет неизвестно куда и неизвестно зачем. Его слова еще не являлись источником намерений, а она снова поверила, поверила неизвестно кому… но Дануте так хотелось верить, так нужен был кто-то, кто сможет её поддержать, а тут….
Когда лайнер приземлился, девушка едва сдерживала слезы. Алекс посматривал на нее украдкой, но продолжал молчать, а она, погрузившись в бурю собственных эмоций, уже не могла заметить тонкой улыбки, иногда скользящей по кончиках его губ. Для неё — хрупкой и, в сущности, беззащитной, мир снова начал рушиться и сейчас она, не в силах понять поведение мужчины, готова была разрыдаться и закричать. Закричать от страха, от жалости к себе, от ненависти за свое легкомыслие и от обиды на людей.
— Успокойся! — приблизив губы к самому её уху, Алекс положил ей на колени свою открытую ладонь. — Сейчас не время для дальнейшего разговора, а меня прости — я чувствую себя виноватым.
— За что? — еле слышно прошептала она. Голос её дрожал, но как же ей нужно было услышать что-нибудь именно такое!
Он улыбнулся:
— Не знаю. Скорее, я чувствую вину всех людей, которые использовали тебя, а поскольку я теперь несу за тебя ответственность, общая вина отражается и на мне.
— Что ты такое говоришь?! — Данута все же всхлипнула, но теперь уже по другому поводу. — Ты ни в чем не виноват, ты ничего не знал, а многие мне только добра хотели.
— Добра? — Алекс только усмехнулся. — Вот именно поэтому я считаю необходимым перенести наш разговор в более удобное место. Мне стоит тебе объяснить кое-что, а там посмотрим, кто ошибается, а кто нет.
Несколько мгновений Данута еще смотрела ему прямо в глаза, а затем лицо ее окончательно прояснилось и она положила свою руку в его открытую ладонь:
— Договорились.
Когда лайнер подвели к терминалу прилета минского аэропорта, на часах была только четверть восьмого вечера. Еще вовсю светило солнце, на улице пахло ранним летом и всё это как нельзя кстати способствовало созданию весьма бодрого настроения у двух молодых людей, сошедших с будапештского рейса. Прохождение таможни, очередь в которую они заняли в первых рядах, не заняло много времени, так что в начале девятого часа они уже мчались в город на новеньком аэроэкспрессе, развивающем головокружительную скорость под 300 км/ч.
— Представляю, какая паника сейчас там, в Будапеште, — сказала Данута, провожая глазами мелькавшие за окнами деревья.
В ответ Алекс недобро сузил глаза:
— Думаю, что не вполне представляешь. Сейчас там идут десятки звонков от одного высокого чина к другому — «Что? Как? Где они? Кто виноват? Искать, искать, искать!»
— Ой, смотри, козы! — Данута ткнула пальцем в стекло, где вдали действительно виднелось большое белое стадо, мирно пасущееся на каком-то ярко-зеленом поле. — Извини, я отвлеклась… ну так что, не найдут?
