него можно порезаться. На вытянутой руке уже вспыхивают огненные всполохи. Он не сводит взгляда с убийцы.
За спиной Джареда стоит суровый оборотень с рассечённой бровью – руандовский воин. И ни одного нашего стражника!
Я задыхаюсь от слёз, а убийца, наконец, делает выбор, вздёргивает меня вверх, будто я лёгкая кукла и прижимает кинжал к горлу. Джаред опасно сощуривается, нас обдаёт трескучей волной сдерживаемой магии.
Убийца весь подбирается, как для прыжка, а потом отступает, меня держит перед собой как живой щит… а на пороге спальни вдруг резко отталкивает и захлопывает дверь.
Я падаю на колени, в глазах двоится. Руандовский воин бросается за убийцей, но дверь оказывается заперта. Тогда оборотень несколько раз налетает на преграду плечом, запросто срывая дверь с петель. Та с грохотом падает на пол. Заскочив в спальню, воин зычно кричит:
– Здесь открыт тайный ход! Я за ним!
– Да! Сейчас помогу! – отзывается Джаред. Он уже опустился возле Виктории и коротко проверяет её пульс, что-то считывает магией.
– Усыпили, – бормочет он и, поднявшись на ноги, тоже бросается в спальню, чтобы помочь с поимкой убийцы.
Я так и сижу на полу, хватая ртом воздух, будто только что вынырнула из ледяной проруби. Никак не получается прийти в себя. Викторию чуть не убили! События изменились! Убийца – не Джаред! Но тот разговор с зеркалом… неужели есть другое объяснение?
Но теперь… теперь ведь всё закончилось, верно? Закончилось же? Убийцу сейчас поймают?
Неожиданно тревога колет сердце, я порывисто вскидываю голову… и встречаюсь взглядом с Джаредом. Принц всё ещё здесь, застыл на пороге между спальней и гостиной. Почему он не бежит за убийцей?! Почему смотрит на меня таким тёмным, тяжёлым взглядом?
– Почему ты здесь?! Беги за ним! – кричу я, точнее, пытаюсь крикнуть. Голос сипит, в глазах странно двоится. – О, точно! Если открыт тайный ход, то дальше есть закрытые двери! Этот гад их точно запер! Пароль: стрела, круг, стрела! Надо начертить… Да беги же за ним! Иначе уйдёт! Или вы с ним заодно?! Заодно, да?!
Боги, что я несу! Сижу на полу в одной ночнушке и ору, до сорванных связок. Надо хотя бы встать… надо… но сил нет, тело ватное. Боги, почему Джаред так на меня смотрит? Почему идёт ко мне? Ко мне, а не к убийце!
– Ты ранена, – сдержанно говорит Джаред и сжимает губы до белой линии. Опустившись рядом, отводит мои дрожащие руки от раны на боку.
– Ц-царапина! – я злюсь. – Если не хочешь ловить убийцу, то помоги Виктории! Это важнее!
Дышу я с хрипами, горло не пропускает воздух, а ещё невыносимо жжёт бок, будто на рёбра налили расплавленного свинца. Мир качается, и мне вдруг мерещится странное… будто стены пожирает огонь, а лицо Джареда скрыто под стальным шлемом, и только зелёные глаза сверкают из-под забрала.
– Нет, нет, не может быть, – бормочу, отталкивая мужские ладони, выворачиваясь из не пойми откуда взявшихся объятий.
– Что с тобой?
– Ничего! Отойди!
Джаред отводит пряди волос, заглядывает мне в лицо, а потом вдруг, подхватив под спину и ноги, переносит на диван… диван? Нет, это алтарь! Магический алтарь Аштарии, залитый моей кровью. Замок в огне, и всюду завывающий вой агонии. В носу едкий дым, на мне ночнушка, как была тогда, и кровь… много крови!
Я задыхаюсь от ужаса. Я вдруг понимаю, что я вовсе не в светлой гостиной, а в тёмном пощении, стены которого украшены ритуальным оружием. Под потолком зловеще раскачиваются гроздья амулетов, а в воздухе витает запах благовоний, прогорклого масла и кислой крови.
Неужели, возвращение в прошлое мне привиделось? Я всё ещё умираю на алтаре! А Джаред… он никогда не был моим истинным! Этот воин… я ведь даже не знаю его! Я всё придумала! Мне привиделось от боли! Я убила себя, и теперь умираю, потому что Руанд уничтожил мою страну! Погубил мою семью!
– Ненавижу! – шиплю я, дрожа от бессилия и боли.
– Что с ней? – в голосе зеленоглазого воина звенит волнение…
Кого он спрашивает?
Нет! Никого! Мы враги, кто станет волноваться о враге!
"Отпусти!" – пытаюсь прошептать, но пересохшие губы не слушаются.
– Она бредит… кинжал был отравлен… разбудить Викторию, иначе… сильный яд… потеряем… нужно успокоить… – слышу где-то на задворках сознания, но смысл слов не доходит.
Я борюсь с захватчиком, дерусь, выворачиваюсь, кричу. Но меня бережно держат, а иногда прижимают к груди, а в лихорадочно горящих зелёных глазах я различаю нечто странное – тревожное, обжигающее до глубины, отчаянное…
Стены качаются, в ушах ревёт огонь, кричат мои сёстры, хрипит, умирая отец, а зеленоглазый захватчик из Руанда касается пальцами моих горячечных щёк, мокрого лба, дрожащих ресниц… а потом он берёт мою слабую руку… и сдирает заляпанный кровью шейный платок.
И смотрит на мою залитую алым светом метку.
– Что за… – выдыхает он.
Это последнее, что я слышу, перед тем как мой разум потухает, будто задутая ветром свеча.
Конец первого тома!
