Золотой значок, блеснув, лег на пятнистую от чернил поверхность стола. Рарон сглотнул. Нонор зажмурился.
— Я не могу его взять, — вздохнул Мем и помотал головой.
— Почему?
— Вексель-то я так и не нашел, — понуро сказал Мем и тут встретил взгляд Ошки, укоризненный настолько, будто он, Мем, не знает, сколько будет один плюс один. Вексель был спрятан у Мема не только под самым носом, но и, судя по выражению лица эргра Орная, вообще за пазухой.
Мем поднял голову.
— Или, может быть, нашел… — не очень уверено проговорил он, недоверчиво глядя на Ошку.
Ошка опять улыбался.
— Это уже не имеет значения, — сухо произнес кир Хагиннор Джел. — Вексель не именной. На предъявителя. Поставьте туда свою печать, господин Мем, если знаете, где он. Коль скоро он нужен не тем, кому предназначался, пусть лучше он достанется вам, как награда за… труды.
— Это ваше дело, брать значок или не брать, — государь спрятал ладони в рукава, давая понять, что свои подарки он назад не забирает. — Я не хочу, чтобы меня тоже считали человеком, который постоянно лжет.
— Если вы мне позволите, государь, — сказал кир Хагиннор. — Я сделаю вам подарок к празднику. Не знаю только, понравится он вам или нет. Это нелегкая ноша и для того, кто дарит, и для того, кому. Я обещаю при свидетелях… Я клянусь, что с этого мгновения не стану тебе лгать, сынок. Что бы ни случилось, что бы между нами ни произошло, я буду говорить тебе правду. Всегда.
— Идите, ищите ваш вексель, господин Мем, — устало кивнул государь.
Потом царственная семья переглянулась между собой, и все трое степенно покинули инспекторский кабинет.
Едва закрылась дверь, как Рарон кинулся на Мема и схватил того за грудки:
— Шутить вздумал, щенок? — зарычал он. — Издеваться надо мной?!
На Рароне сзади повис Нонор заводя тому за спину локти:
— Полегче с чиновником третьего ранга, — прошипел Рарону в ухо он.
Вдвоем они справились с советником Рароном, как с котенком.
— Я сам чиновник третьего ранга, — вякнул Рарон, отряхиваясь и одергивая одежду после того, как его развернули и ткнули носом в стенку.
— Вот и веди себя достойно, — указал ему Нонор.
— Где этот клятый вексель, Мем? — с трудом гася гнев, спросил Рарон. — Дай хоть посмотреть на него.
Мем ухмыльнулся. Потом полез в пыльный угол, где под сейфом хранился забытый всеми желтый чемоданчик с сыскным инструментом. Выволок его на свет, открыл и долго рылся в старых бумажках и черновых набросках схем. Потом все-таки достал из-под мятого вороха чуть зеленоватый, шелковый на ощупь листок с гербами, узорами и золотой каймой. Даже маленькая золотая кисточка была приклеена у него к углу, чтобы обозначать особую значительность этой бумажонки. Вначале, никому не показывая, Мем пробежал короткие четкие строчки глазами.
— У меня пока нет своей печати, — сказал он Нонору. — Дайте вашу.
И, не спрашивая, взял со стола ключи с печатью инспектора, макнул золотистую яшму в коробочку с краской, проверил оттиск у себя на ладони и быстро приложил печать к документу.
— Остановись, что делаешь! — хором выдохнули Нонор и Рарон, но несколько поздно.
Мем отдал документ, и инспектор взялся рукой за сердце. Рарон заглянул ему через плечо и тоже взялся за сердце. А Мем с загадочной улыбкой смахнул себе в рукав золотой значок.
— Ох, — сказал Нонор.
Рарон произнес витиеватую нецензурную фразу.
— И зачем ты это сделал? — спросил Мема инспектор, перечитав вексель раз пять. — С какой целью?
— Какая сумма с миллиона причитается кирэс Иовис в качестве приданного? — поинтересовался Мем.
— Вот мерзавец! — изумился Нонор. — Ты когда это с моей дочкой снюхаться успел?
— Так вы ее замуж выдаете или в монастырь готовите?
Нонор поднял вексель:
— Я не собираюсь эти деньги тратить впустую. Я выкуплю поместье моего деда. И больше десяти тысяч в приданое никому не дам! Ты знаешь, сколько у меня дочек?
Дочек, считая самых маленьких, было десять. Мем расплылся в улыбке до самых ушей:
— А мне больше и не надо.
И тут в районе Рабежа шарахнуло так, будто проснулся вулкан острова Гекарич. Или лунный камень, сорвавшись ради праздника с луны, упал прямиком на Веселый Берег. Рарон, Нонор и Мем бросились к окну — отворять приросшие друг к другу за долгую зиму створки. С самой стрелки Рабежского и Рыбного каналов, где обрывалась в воду глухая и неприступная стена монастыря, в небо поднимался слоеный столб черного дыма и серой пыли. В подробностях разобрать за домами и пожарной каланчой было нельзя, но, кажется, от монастыря Скорбящих отвалился и утоп в каналах изрядный кусок.
— Они все-таки сделали это, — тихо произнес, ни к кому не обращаясь, Рарон.
— Сделали что? — спросил Нонор.
— Энленский жидкий огонь. — И внимательно посмотрел на инспектора.
— Нет-нет, — покачал головой Нонор. — Я за это дело не возьмусь.
— А если вдвоем? — Рарон посмотрел на Мема.
Мем широко развел рукавами, на лету хватая собравшиеся падать карандаши.
2000 — 2006, Тверь
