Андрей не любил и даже боялся в детстве этих насекомых, выбегавших неожиданно из трещины в земле, с волочащимися задними ногами, цепляющимися за комки почвы. Он помнил, как они перекусывали дождевого червя, заставляя обрубки его тела беспомощно извиваться.
Горяев видел, как все пространство постепенно заполняется сколопендрами, сотни, тысячи, они перемещались, не замечая его, и, как будто пытаясь перекусывать лучи теплого и ласкового по отношению к нему света.
Он ощущал, как постепенно становилось холоднее…..
Неожиданно одна из тварей резко повернулась в его сторону, раздвинула тонкие ножки-челюсти и издала отвратительный оглушительной силы пронзительно хищный визг…
Андрей открыл глаза. Тонко и крайне неприятно пищал будильник. Производитель явно знал толк в том, как разбудить человека. Восемь — пора было вставать. Горяев поднялся и пошел в ванну. В девять ему нужно быть в лаборатории.
«Бред какой-то, — размышлял он, медленно двигая зубной щеткой. — Вторую ночь кошмары. Акклиматизация наверно или переутомление, надо будет зайти к врачу, пусть даст что-нибудь успокоительное…»
Умывшись и переодевшись, Андрей вышел из комнаты.
Хороший завтрак и прогулка к лаборатории по улице, чуть прохладный освежающий воздух, приятная тишина, суровая, почти мистическая природа и висящий над этим оранжевый диск солнца значительно улучшили его самочувствие.
Поздоровавшись с двумя крепкими ребятами из службы безопасности, прогуливавшимися у входа в главный корпус, и показав им карточку электронного пропуска, на лицевой стороне которой была его фотография и данные, он прошел внутрь. Повернув в просторном холле направо, он подошел к толстой прозрачной двери, отделяющей зону лабораторных модулей. Здесь Андрей вставил карточку в устройство пропуска и расписался на специальном экране. Через секунду после того, как система сопоставила данные, содержащиеся в электронном пропуске с данными в своей базе, и верифицировала его почерк, запорные устройства двери мягко щелкнули, и она плавно открылась. Андрей вошел внутрь небольшого полукруглого помещения, служившего переходным пространством, и встал в зону, обозначенную на полу синим кругом. Входная дверь за ним захлопнулась. Система, убедившись, что во внутреннем пространстве находиться один человек, предложила повторить процедуру, после чего открыла следующую дверь.
Андрей прошел в свой кабинет, располагавшийся рядом с входом, где переоделся в лабораторный халат и специальную обувь. Затем быстрым шагом направился дальше по короткому, освещенному мягким, чуть синеватым, светом коридору, который заканчивался сквозной камерой поверхностной дезинфекции. Процедура заняла не больше пяти секунд, и Горяев вышел в помещение центральной лаборатории — часы показывали девять ноль две.
— Андрей, — со смягчающим звуки английским акцентом, улыбаясь, поприветствовал его, руководитель группы химического мутагенеза. — Добрый день. И далее, уже на английском: — Мы получили данные Ваших последних исследований, в том числе и по описанному феномену «зоны одиннадцать». Во второй половине дня должны доставить материал по зонам распыления дефолиантов в Южном Вьетнаме.
— Хорошо, Пол, подготовьте, пожалуйста, все необходимое, после четырех я буду у Вас, — дав указание, Горяев направился в лабораторию радиационной генетики.
Группа радиационной генетики была самым крупным подразделением комплекса и работала в круглосуточном режиме. Несколько больших исследовательских модулей, которые занимала лаборатория, были буквально забиты аппаратурой. Непрерывный процесс комбинированного воздействия излучений на разнообразный генетический материал больше напоминал конвейер. Андрей был впечатлен.
Введя Горяева в курс текущих проектов лаборатории, и получив в свою очередь несколько общих рекомендации, руководитель группы, 48-летний профессор Мюнхенского университета Йозеф Штайнмайер, не без гордости, познакомил его с весьма любопытными материалами. Удивительно, но в распоряжении лаборатории были данные военно-медицинских исследований из закрытых протоколов Министерств обороны Японии и США. Это была подробнейшая информация по генетическим аномалиям вследствие атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки; информация из секретных архивов правительства США по мутациям в зоне выброса радиоактивных веществ в результате аварии на «Три-Майл Айленд; закрытая информация советских секретных НИИ по Чернобыльской зоне.
Около трех прозвенело напоминание, отрывая его от изучения материалов по случаю с молодым мужчиной из Пенсильвании…
При аварии на «Три-Майл Айленд» за пределы внешних защитных сооружений реактора выделилось относительно небольшое количество радиоактивных продуктов, и серьезной угрозы для населения зафиксировано не было. Но по персоналу станции, согласно этим закрытым данным, ситуация была несколько иной. Так, второй ребенок, родившийся в семье одного из бывших сотрудников, имел интересную аномалию, к полутора годам проявлявшуюся в том, что большая часть его кожи заместилась тканью, похожей на чешую рыб. Основную часть времени ребенок вынужден был проводить в воде, так как чешуя, высыхая на воздухе, начинала сильно зудеть, доставляя серьезные страдания. Впоследствии у него была обнаружена возможность значительно замедлять процессы обмена веществ, впадая в нечто похожее на анабиоз — в таком состоянии он мог находиться под водой до полу суток.
Материал содержал сотни страниц подробного описания клинической картины, медицинские анализы, образцы генетического материала.
В целом у него были зафиксированы уникально значительные отклонения, не ставшие при этом критическими для возможности самостоятельной жизнедеятельности организма.
Несчастный почти сразу оказался под действием специальной правительственной программы и данные по нему были засекречены. Недавно, в возрасте 27 лет он умер, хотя для большинства родственников и знакомых семьи он скончался от порока сердца еще в младенчестве.
Звонок продолжал настойчиво сигналить. Ставить напоминание было едва ли не единственным сейчас для Горяева способом придерживаться собственных же планов, так как обилие интересных материалов и технических возможностей буквально захватывало его, и исследователь грозил поглотить в нем руководителя.
Выйдя из лабораторного комплекса, Андрей направился в медицинский блок. Нужно решить проблему с кошмарами и бессонницей, в противном случае еще пара таких ночей и его мозг будет попросту ни на что не способен.
