– Чоп, присматривай за Максом! – попросила Даяна, обняв самого доброго «койота». – Ты замечательный друг!
– Я буду скучать по тебе, Белоснежка! – признался Чоп.
К Максу Даяна не решалась подойти, ему пришлось взять инициативу на себя. «Я все равно буду любить тебя, – произнесла она мысленно, чувствуя, как учащенно бьется сердце самого близкого человека. – Даже когда позабуду!» «Ты лучшее, что случилось со мной в жизни, Даяна», – сознался в ответ ей Макс.
– Вы блокируете канал! Я не могу вас подслушать! – возмутилась Санрайз.
Желание Даяны обняться напоследок стало полной неожиданностью для профессора Севастьянова.
– Я только что тебя обрел, но уже теряю! – с тоской произнес седовласый мужчина, крепко прижимая к себе дочь.
– Я прощаю вас! Вы сделали все, что могли, и даже больше!
– Я как будто совершаю преступление, – с горечью произнес Севастьянов, перейдя к процессу удаления воспоминаний. – Надень наушник и смотри внимательно в зеркало… Слушай мой голос, Даяна…
Макс предпочел не видеть, как Даяна «уходит». Он укрылся в своей комнате и даже выключил звук, чтобы ничего не слышать.
Нет ничего лучше, чем возвращаться туда, где ничего не изменилось, чтобы понять, как изменился ты сам.
Нельсон Мандела
Даяна проснулась от того, что комната наполнилась солнечным светом. Она привстала, посмотрела по сторонам – все чудесным образом преобразилось! Из ее прошлого оставались только обои на стенах, вся мебель была новая, как и занавески на окнах.
– Здесь живет любимая дочь! – произнесла Даяна почему-то вслух и громко позвала маму.
В комнату вошла радостная Тамара Сергеевна. При виде дочери она захлопала в ладоши, словно получила долгожданный подарок.
– Доченька моя! – восхищалась пожилая женщина. – Проснулась, моя радость!
– Когда мы поменяли мебель? И шторы? – удивлялась Даяна, понимая, что абсолютно не помнит этого факта.
– Я ждала тебя из больницы и решила освежить твою комнату.
– Я была в больнице? – испуганно переспросила Даяна. – Что со мной случилось?
Мать с прискорбием поведала жуткую историю о том, как ее любимая дочь по невероятной случайности свалилась в ледяную реку с моста на набережной.
– Я даже не знала, где ты, доченька! Места себе не находила! А потом мне позвонили. Профессор… фамилию не помню… В общем, он проводил с тобой сеансы гипноза, и ему удалось… как он сказал-то… распаковать некоторые файлы…
– Но я не помню, что была в больнице! Долго я там находилась?
– Несколько недель, Даяночка! Тебя чуть не отчислили из института! Я ходила к ректору, отнесла справку. Этот добрый мужчина пошел навстречу.
– Мы говорим об одном и том же человеке? Наш ректор? Владимир Петрович? – переспросила Даяна недоверчиво. Студенты его прозвали «Вовка – золотая ручка». О его стремлении нажиться даже на мельчайших проступках студентов ходили легенды. Пожилой, насквозь коррумпированный управленец никогда не был снисходительным.
– С ним разговаривал твой врач – профессор… фамилию не помню! Сначала зашел профессор, переговорил, а потом уже меня пригласили. Владимир Петрович был любезен и заверил, что никаких наказаний за пропуски занятий не предвидится.
– Но почему я все-таки не помню больницу? Ведь хоть что-то должно было остаться в моей голове!
– Профессор сказал, беспамятство – из-за удара об воду. Он обещал, что постепенно все придет в норму. Но может быть, кое-какие факты исказятся. Ты голодна?
– Голодна! – призналась Даяна. – Как волк!
– Я сварила кашу! – заботливо произнесла Тамара Сергеевна, помогая дочери подняться. – Тебе надо восстанавливать силы и хорошо питаться.
Обе в обнимку пошли на кухню.
– Мне снился такой странный сон…
– Что за сон? Расскажи!
– Не могу вспомнить! Кажется, там были приключения! И еще что-то…
– Главное, жива-здорова! Все остальное пустяки, – подвела итог мать.
В небольшом парке перед институтом из-за дождя народу было немного. Все спешили укрыться от сырости под козырьком здания на крыльце.
Санрайз с волнением поджидала бывшую соратницу по стае. Она увидела ее еще издали – улыбчивая Даяна шла в окружении нескольких человек, они бурно что-то обсуждали. Дружная компания прошла мимо.
– Даяна, привет! – воскликнула Санрайз в спину забывшей ее подруги.
Даяна остановилась, обернулась и заинтересованно уставилась на источник беспокойства.
– Ты меня не вспомнила! – заключила Санрайз, пытаясь изобразить сожаление. – Мы обе лежали в больнице. На соседних койках.
– Правда? – в голосе Даяны сквозило недоверие.
– Да, ты однажды уговорила медсестру найти для меня вещи! Я хотела сбежать из больницы. Она приперла слишком большой размер, и я была похожа на…
– На сдувшегося клоуна! – подхватила Даяна.
– Точно! Вспомнила?
– Нет, если честно… Не знаю, почему я это сказала! У меня вообще каша в голове в последнее время. Словно меня подменили! – разоткровенничалась бывшая волчица и, понизив голос, добавила: – Мне иногда кажется, что я слышу мысли людей.
– Правда? Мне тоже! Это побочный эффект. Из-за сеансов гипноза. Маленький подарок от нашего как следует встряхнувшегося мозга. Расскажешь доктору, выпишет тебе тонну таблеток! Чем меньше людей знает о том, что ты умеешь, тем больше спокойных дней у тебя впереди!
– Да, наверное, ты права… Напомни свое имя, пожалуйста.
– Аня.
Даяна улыбнулась, рассматривая приятное лицо незнакомки, на котором почти не было косметики. Однако Санрайз все равно выглядела нелепо – смыла темный цвет и покрасила волосы яркими прядями. Никакие доводы друзей о том, что «радугой в волосах» она будет привлекать излишнее внимание, на нее не подействовали. Из-под шарфа виднелась часть почти зажившего шва. Санрайз заметила взгляд Даяны, скользнувший по шее, и поторопилась поправить ткань.
Даяну окликнул один из приятелей, ожидающих ее с другими студентами в сторонке.
– Мы с друзьями идем в кофейню. Хочешь с нами?
– Нет, спасибо, Даяна. Я пойду. Просто хотелось попрощаться. Уезжаю из города, строить новую жизнь. Ты была так добра ко мне!
– Счастливого пути, Рассвет! Прости! Почему-то захотелось тебя так назвать! Наверное, из-за ярко-розовых прядей в волосах!
Даяна попрощалась и вернулась к своим друзьям-студентам. Санрайз с улыбкой наблюдала, как бывший сородич по стае уходит из ее жизни навсегда.
– И как она? – спросил подскочивший Чоп, сгорая от любопытства.
– Она кажется вполне счастливой, – ответила Санрайз, вздохнув. – Меня не помнит. Как там наш страдающий Ромео? Мотает сопли на кулак?
