Сергей малость оскорбился на такое отношение к своему родному Куровску, хотя в Куровске тогда оставаться не собирался, но возразить ничего не мог, потому что думал о своем городе точно так же. Старика он по-прежнему жалел и потому (деньги кое-какие были) отвез его в родной Зугдиди, а потом на раздолбанном аэромерсе с носатым чудовищем за рулем доставил в родной дом – ему самому было интересно, как там. Пили там не меньше, чем в России, но как-то лучше. Хозяйство у старика было большое, только очень запущенное, и Сергей, который ни секунды не думал, чтобы согласиться остаться, понял, что если б и согласился, то не справился бы там ни за что и ни при каких обстоятельствах. Да и менгрелы смотрели на него… не то чтобы недружелюбно, но как-то нехорошо. Дружба народов дружбой народов, а прежние кровавые стычки забываются очень трудно. С тем он и уехал в свою Москву, поцеловав на прощание сетчатую стариковскую щеку. Старик смотрел на него некормлеными глазами и почти плакал. Дида-дида-дида, воййй!
И вот поди ж ты – Менгрел! И откуда только узнали? Кое-где существует его полное досье, но он даже представить себе не мог, что оттуда возможны утечки.
Из кафе Менгрел отправился по адресу Геннадия Егоровича Онежского-Плюс, благо действительно было совсем рядом. Найти его было просто, да иначе и быть не могло – старый человек, есть имя и отчество, живет неподалеку от «Шанса» – хватило одного телефонного запроса и трех секунд ожидания. Менгрелу не очень нравились люди с фамилиями на Плюс, они обычно высокомерны до презрительности и очень скупы на информацию. И это, как правило, не элита.
За пустырем, который на карте почему-то назывался Солдатской площадью и который, как знал Менгрел, городские власти уже который год грозились сделать спортивно-увеселительным центром с ужасающе громадной и уж точно не соответствующей масштабу города подземной автостоянкой, скромно торчало несколько небольших, по виду очень уютных особнячков. Похоже было, что когда-то их возвела одна и та же фирма, заполучившая классного архитектора. Между особняками с номерами 4 и 8 стоял домик с башенкой-эркером, а на левом ободке того эркера был выписан черной краской громадный номер 13, он бросался в глаза сразу.
– Так, – сказал Менгрел. – Номер шесть.
– Да. Я запомнил этого паренька. Лицо знакомое.
Они сидели в узком эркере за каким-то подобием антикварного столика, и, похоже, этот эркер был любимым местом хозяина, уж очень отдохновенно он расположился там у окна. И прав был бармен – назвать стариком этого Плюса язык не поворачивался. На вид зрелый, за сорок пять, ну, может, немного за пятьдесят, волосы чуть-чуть с сединой, но, похоже, седина косметическая. Лицо сильное, умное, с намеком на иронию, но совсем не ироничное, а вполне серьезное и внимательное. Крепко сжатые губы. И все-таки это был старик. Он явно не считал себя молодым.
– Бросьте вы, Геннадий Егорович, что уж мне-то втирать такое, я же из АВП, – сказал Менгрел. – Это знакомое лицо вам во сне должно сниться, вы его в деталях помнить должны, иначе какой же вы Консультант у Ресургентов?
– Действительно, – сказал Геннадий Егорович, не смутившись нисколько. – Антивозрастная полиция, еще бы вам такое не знать. Но вы не дослушали. Вы, вероятно, не очень хорошо понимаете, что такое Консультант в нашей организации. Я, разумеется, по роду своей деятельности знаю обо всех сколько-нибудь значимых членах местного филиала «Жанессо». Однако своих киллеров они хорошо прячут. Мы тоже кое-что умеем, и по крайней мере список подозревамых у нас составлен. Недавно их Дубина бездарно прокололся, так что и у вас, и у нас данные на него есть, мы же сами вам их и отсылали. Я просто не очень хорошо запомнил этого паренька, подумал, что с ним все кончено. Поэтому сразу и не узнал.
Менгрел издевательски улыбнулся:
– Хорошо сказано, так меня и тянет поверить. Но, знаете, что-то мешает. И потом – ситуация, согласитесь, более чем подозрительная. Сидит себе в кафе Консультант Ресургентов, не самая там последняя фигура, между прочим, а рядом с ним сидит штатный киллер «Жанессо». Это можно было бы посчитать совпадением, но, как только Консультант уходит, следом за ним уходит и киллер, даже за вино не расплатился, спешил куда-то. И оба они идут в одну и ту же сторону, к вашему дому, на Солдатскую, а потом киллера находят с ножом в спине. Там же, на пустыре. Так что я, может быть, и не хотел бы, но не могу не поинтересоваться – уж не вы ли игрались с тем ножиком?
Геннадий Егорович, конечно, ждал такого вопроса, поэтому ответил сразу, не думая:
– Я в реале ножиком не играю.
– Даже в порядке самозащиты?
– Даже. Я просто ножиков с собой не ношу.
– Ну да, ну да, – помолчав, сказал Менгрел. – Вы не подумайте ничего такого, Геннадий Егорович, мне и самому как-то не верится, что это вы с ножиком поигрались, да и неувязки тут всякие, удар-то профессиональный был, а вы в другом деле профессор, с ножиками-то вы…
– Ну, это вы напрасно так обо мне думаете, в молодости я бы очень вам не советовал со мной ссориться, – старик усмехнулся. – Хотя, конечно, навык давно потерян. Точнее, выброшен за ненадобностью и несоответствием биологическому возрасту. Вооруженная схватка – это все-таки удел молодых. У меня другие методы.
– Это какие же? – поднял брови Менгрел.
– А вот смотрите! – Старик широким жестом указал в сторону двери.
Менгрел посмотрел в сторону двери и увидел… всего лишь дверь.
– Ну и…
Повернувшись в сторону старика, он увидел, что того нет. В эркере было пусто.
Секунды три непонимающе шарил глазами, потом досадливо засипел сквозь зубы:
– Чччерт! Ну конечно! Плащ. Старею.
Геннадий Егорович довольно захихикал и снова проявился в своем кресле.
– Добро пожаловать в наши ряды!
– Да нет уж, спасибо, я пока как-нибудь и в своих рядах поживу.
– Вот эта вот пуговка, – старик пальцем коснулся маленькой белой пуговицы на отвороте халата, – и есть мой плащ-невидимка. Разработка, между прочим, двадцатилетней давности, а работает как часы. И тогда скажите мне, пожалуйста, зачем мне тот ножик?
– Несовершенная разработка, – сказал Менгрел. – Вы в фиолетовой части спектра малость мерцали, если присмотреться.
– Это да, это да, – кивнул Геннадий Егорович. – Несводимый к нулю дефект, как мне говорили. Но это при неярком дневном свете. Физический, между прочим, парадокс, если вы любитель необъяснимого. А в темноте или при хорошем освещении…
– Я не любитель. Вы лучше мне объясните, что было потом, когда вы завернули за угол и на пуговку эту нажали.
– Так что было? Ничего не было. У него, и это можно было предвидеть, была точно такая же пуговка, да еще в темноте. Седьмой час вечера, сумерки… Киллеры, они всегда в ногу со временем, несовременны только добрые люди, причем во все времена. Я даже и не сомневался, что он с плащом, просто отошел немножко в сторонку и стал ждать.
