В эту минуту, как раз когда мы начали спускаться, чтобы подойти к телу, послышался крик, и мы увидели, как со стороны башни по берегу к нам бежит какой-то человек. Это был смотритель форта, и его острые глаза разобрали даже сквозь туман, что случилось что-то неладное. К счастью, он видел, как упал Пакстон, и мгновение спустя заметил нас, бегущих вниз, — иначе нам с трудом удалось бы избежать обвинения в причастности к этому жуткому убийству. Мы спросили смотрителя, не видел ли он того, кто напал на нашего друга. Но он не смог сообщить ничего определенного.
Мы отправили старика за помощью, а сами оставались у тела, пока не пришли люди с носилками. Мы выяснили, откуда явилась тварь, — на узкой полоске песка у стены батареи отпечатались ее следы. Дальше простирался галечный пляж, и было совершенно невозможно сказать, куда потом делось зловещее существо.
Что нам следовало сказать на дознании? Мы чувствовали, что наш долг — не выдать тайну короны, которая иначе появилась бы во всех газетах. Не знаю, что сказали бы вы на нашем месте, но мы договорились утверждать следующее. Мы сообщили, что познакомились с Пакстоном только вчера и он рассказал нам, что боится некоего Уильяма Эйджера. Мы показали также, что видели на песке, кроме следов Пакстона, еще чьи-то следы. Но разумеется, к тому времени все смыл прилив.
К счастью, никто не знал человека по имени Уильям Эйджер, который жил бы поблизости. Свидетельство смотрителя форта освободило нас от всяких подозрений. Следствию оставалось вынести вердикт: преднамеренное убийство, совершенное неизвестным лицом или группой лиц.
Пакстон был совершенно одинок, и все попытки раскрыть преступление окончились ничем. А я больше никогда не бывал ни в Сиборо, ни в его окрестностях.
Николас Ройл
Карасёвый омут
Журнал «Interzone» назвал Николаса Ройла «авторитетом среди английских писателей, работающих в жанре ужасов», а издание «Fear» — «самым успешным молодым британским писателем, пишущим рассказы в жанре ужасов».
Перу автора принадлежат более шестидесяти рассказов, опубликованных в периодических изданиях, таких как «Best New Horror», «The Year's Best Horror Stories» и «The Year's Best Fantasy and Horror», «Blood and Roses», «Peeping Mom», «Dark Voices», «Narrow Houses». Первый роман Ройла, «Двойники» («Counterparts»), в 1993 году вышел в издательстве «Barrington Books».
В 1991 году писатель получил Британскую премию фэнтези за оригинальную антологию психологических рассказов в жанре ужасов «Земли тьмы» («Darklands»), в 1992 году последовал второй том. Обе книги вышли в свет большими тиражами в издательстве «New English Library».
О рассказе, вошедшем в настоящую антологию, автор говорит следующее: «Стоит или нет возвращаться туда, где ты был когда-то счастлив? Вероятно, нет, особенно если надеешься испытать прежние чувства. Но меня непреодолимо притягивают несколько мест, которые обладают скрытой властью надо мной и моим прошлым. Карасевый омут существует на самом деле, но сейчас в нем кишмя кишат крохотные красноперки — симпатичные рыбки, но куда им до карасей».
Приготовьтесь: вам предстоит перенестись назад, в прошлое, где все еще жив прежний ужас…
Порой вернуться назад не так уж плохо. Иногда приходится.
Утром в пятницу мы с Ниччи ехали на север в моем красном «ситроене». Ей удалось упросить подругу подменить ее в книжном магазине, я же просто сказал арт-директору, что мне нужен выходной. Для меня, внештатного дизайнера, это было чревато потерей заработной платы за целый день, но я очень долго ждал случая совершить эту поездку, хотел выбраться еще до знакомства с Ниччи, а потому не собирался тратить половину уик-энда на дорогу. Движение было ничего себе: во-первых, утро пятницы, а во-вторых, на двух отрезках между М25 и городом Ньюпорт-Пагнелл шли дорожные работы. Но все же к 11.30 мы выбрались из пробок, пристегнулись ремнями безопасности, опустили окна и врубили Криса Ри на полную катушку. Ярко светило солнце, день выдался великолепный и безветренный, и даже городкам центральных графств не под силу было его испортить. Про водителей проезжавших мимо машин мы сочиняли истории. Вон та блондинка лет тридцати пяти в «БМВ» едет на свидание с молодым любовником в Макклесфилд; явный распутник в «сьерре» последний день работает в фармацевтической компании и уже в понедельник займется фотографиями в журнале «только для мужчин». Над водителями, которых полицейские останавливали за превышение скорости, мы потешались или сочувствовали им — в зависимости от марки автомобиля. Мы вполне прилично зарабатывали, «ситроен» я купил почти новый, взял демонстрационную модель, но все же мы до сих пор скорее чувствовали сродство с молодым рокером в тюнинговой машине с мощной музыкальной установкой, чем с любителем секса по телефону из «порше».
В книжном магазине Ниччи подрабатывала между колледжем и «кое-чем более интересным», как она говорила. То ли актерское мастерство, то ли музыка — она как-то неопределенно высказывалась, но была вполне счастлива. Я прошел большой путь, с тех пор как впервые взялся за работу — раскладывал что-то по конвертам, — и перспективы были хоть куда, но я никак не мог с полной отдачей посвятить себя работе до тех пор, пока не съезжу на север и не упокою кое-каких призраков. Именно поэтому я становился все более возбужденным по мере приближения к месту назначения. Эти выходные были очень важны для меня. Я вовсе не надеялся получать удовольствие от каждого мгновения, но все же рассчитывал в целом приятно провести время, погрузившись в воспоминания. Встречаться с родителями мы не собирались, хотя я еще не познакомил с ними Ниччи, а они давно перебрались в Шотландию на заслуженный отдых.
Вот я начал узнавать окрестности и показывал Ниччи местные достопримечательности, а она выдумывала применительно к ним маленькие истории из моего детства:
— Ага, это именно та самая водонапорная башня, к которой ты как-то раз отправился среди ночи голышом. Ты шел к ней и шел и думал, что слышишь ее пение. На следующий день тебя отвели к семейному врачу, доктору Найку, и он диагностировал звон в ушах. С тех пор к водонапорным башням ты относишься с подозрением.
Я скосил на нее глаза и констатировал:
— Ты сумасшедшая, Ниччи, вконец сумасшедшая.
Она откинулась на сиденье и расхохоталась, а потом сказала:
— Да это лажа какая-то. — И вынула из магнитофона Криса Ри.
— Так выбери что-нибудь другое, — посоветовал я, вглядываясь в зеркало заднего вида.
Она просмотрела кассеты на полочке, достала все, принялась читать имена исполнителей и бросать через плечо на заднее сиденье, про себя поругиваясь на тему того, какая же все это лажа и почему бы мне не завести хорошую музыку. Это выглядело занятно и нравилось мне ничуть не меньше, чем самой Ниччи. Она выкинула назад почти все кассеты, но решила под конец, что одна сгодится.
