Я ведь до последнего верила, что миссис Дарем удавалось совершить все его преступления исключительно, потому что фэйри находился на ее стороне и помогал. Однако, получается, все это время я чрезвычайно недооценивала эту женщину. И теперь она по-настоящему пугала!
Да, у нее не было как у меня благословения фэйри и шут, судя по всему, не собирается помогать своей подручной. Однако Сьюзан Дарем вполне могла справиться со мной и сама! Это ли не повод паниковать?!
И все равно я отказалась от предложения фэйри, хотя он, кажется, даже не расстроился — снова развеселился. Впрочем, понемногу мне начинало казаться, что шута смешит вообще все на свете.
Но как же быть? Или действительно просто пойти… и поговорить? Если я прямо в лицо скажу Сьюзан Дарем, что мне все известно, она если не признается, то, по крайней мере, может, себя выдать. Теперь фэйри не станет заметать за ней следы, значит, несчастный инспектор Харрис получит свой шанс схватить убийцу.
Но отправиться к убийце в одиночку?
С другой стороны, что такого может сделать мне одна женщина со сломанными рукой и ребрами в доме, где столько людей? А убить меня она ведь в любом случае попытается. Сьюзан Дарем нужна моя голова и тут уж ничего не поделать.
Словом, я налила себе рюмку сливовой домашней настойки, выпила ее одним глотком и отправилась к миссис Браун, морально готовясь к тому, что это, возможно, вообще последнее мое решение в этой грешной жизни.
Пока шла к соседке, в голове благостно шумело, а позади раздавался нарочито громкий звук шагов. Шут следовал за мной и не просто не скрывал этого, он будто раз за разом повторял «Я иду с вами, иду с вами, миледи. Даже не рассчитывайте, что проделаете этот путь без меня.
И эти нарочито громкие шаги на самом деле невероятно сильно пугали, но не тем, что шут Неблагого короля может в последний момент передумать и выступить на стороне Сьюзан Дарем. В конце концов, он же фэйри — если верить легендам и сказкам, сложно найти кого-то более ветряного, чем дивный народ.
Если в самый неподходящий момент фэйри просто переметнется… мне точно придет конец.
Но все еще не стоит сбрасывать со счетов то, что в доме миссис Браун полно прислуги, а невестка викария — злодейка, но не дура. Мой труп в ее спальне так легко не скрыть, без проблем мертвое тело из дома не вынести… Ну и я сказала кухарке, куда именно иду. Так, на всякий случай. Чтобы, если эта ядовитая змея все-таки извернется и сумеет меня укусить, она хотя бы не осталась безнаказанной.
Миссис Браун моему визиту была рада, хотя он и несколько удивил ее.
— Я думаю, что дружеская беседа должна ободрить миссис Дарем, — слукавила я, объяснив, чего ради решила зайти к соседке и сегодня.
Моё простое объяснение собственного неурочного визита несколько озадачило соседку. По-видимому, миссис Браун с недавних пор искренне считала, что у Сьюзан Дарем вообще не может иметься каких-либо дружеских чувств. Все равно к кому. По крайней мере, не так давно в приватной беседе миссис наша говорливая соседка упомянула между делом, что гостья все больше напоминает ей снулую рыбу
А вот лично я могла уже с полной уверенностью могла сказать, что наиболее сильное сходство у Сьюзан Дарем прослеживается с крокодилом. Она также неподвижно дрейфует в потоке жизни, ожидая, когда рядом окажется несчастная, ничего не подозревающая жертва, чтобы схватить её, утащить на дно и сожрать.
— Однако, дорогая мисс Бет, вполне вероятно, что ваше общество хоть сколько-то развлечет бедного Джорджа Дарема. Капитану наверняка невыносимо скучно находиться в закрытой комнате подле постели больной супруги. К тому же он не большой любитель чтения, так что ему попросту нечем развлечь себя в этом вынужденным уединении.
Я действительно чрезвычайно сильно посочувствовала Джорджу Дарему, который, на беду свою, оказался заперт с ненормальной убийцей без малейшей возможности отвлечься от происходящих вокруг ужасов.
Нельзя сказать, что я с легким сердцем поднялась по лестнице и постучала в дверь спальни, что занимала Сьюзан Даром.
Откликнулась сама больная, причём голос её звучал так тихо и жалобно, что я в какой-то момент едва не усомнилась в собственных подозрениях.
Стоило только капитану Дарему увидеть меня на пороге комнаты, как он словно испугался. А вот жена его осталась совершенно спокойной и даже отрешённой. Только взгляд ее показался мне чересчур цепким.
— Здравствуйте, миссис Дарем, — поздоровалась я, не став задавать обязательного вопроса о здоровье.
Разумеется, она действительно пострадала и тут не было никаких возможных вопросов, однако это невероятно глупо интересоваться самочувствием того, кто желает видеть тебя мертвым.
— И что же вы а хотели сказать мне, мисс Бет? — прошелестела совершенно умирающим голосом миссис Дарем.
Капитан, как мне показалось, вжался в спинку кресла, на котором сидел. Он не встал при моем появлении, что делал всегда. Вообще, несмотря на все свои дурные наклонности, старший брат викария неукоснительно соблюдал правила этикета, но не теперь. Вероятно, что-то окончательно выбило его из равновесия.
— О, миссис Дарем, а я всего лишь хотела узнать, как и когда вы планируете меня убить, — со злым торжеством произнесла я. И закрыла за собой дверь. Наверное, в этом жесте был определённый символизм. А возможно и нет.
Невестка викария округлила глаза в притворном изумлении.
— А чем же вы говорите, дорогая мисс Бет?! — спросила она. Причем спросила так, словно не могла поверить собственным ушам.
Я мрачно рассмеялась.
— Не стоит разыгрывать невинность. Думаю, я знаю всё о том, кто вы и что задумали. А также я знаю, кто помогает вам. Точней, кто помогал. Ведь теперь, милая миссис Дарем, вы остались без своего покровителя, не так ли? Шут больше не желает делать вам одолжения.
Оказывается, когда жена капитана Дарема злится, она не бледнеет, а краснеет. Лицо омерзительной женщины передо мной стало просто пунцовым от гнева.
— Да как вы смеете?!
Кажется, Сьюзан Дарем пребывала в неописуемой ярости. Однако, мне на это было глубоко наплевать. Я собиралась добиться от неё правды. Любой ценой.
— Как я смею? Легко и просто. Я графиня Карлайл, я могу все. А вы — вы всего лишь Сьюзан Денби. Никто.
Ярость миссис Дарем достигла таких неописуемых пределов, что она даже попыталась резко сесть. Однако сломанные ребра лишали свободы манёвра. Не знаю, чего именно добивался шут, решив покалечить свою подручную, однако он дал мне огромнейшие преимущества.
— Вы всего лишь Элизабет Мерсер, — прошипела эта гадина. — И никогда никому не докажете обратного.
Я многозначительно усмехнулась.
— Да неужели? Вот только шут поможет мне вернуть мои родовые права. Теперь он покровительствует мне, а не вам.
Никогда мне еще не доводилось лгать с такой удивительной легкостью. И как же я рада была, что нечисть в этот момент не почтила нас своим присутствием и не пожелала никак вмешиваться спор, хотя и могла. Стоит только шуту сказать, что на самом деле между нами нет никакого соглашения, как Сьюзан Дарем снова почувствует себя на коне.
Миссис Дарем посмотрела на меня с негодованием и отвращением.
— Шлюха! — буквально выплюнула она, подавшись вперед, и тут же скривилась от очередного приступа боли. Сломанные ребра не любят неуважительного обращения. — Я ведь знала, что однажды всё именно так закончится! Все эти мужчины — просто озабоченные животные, которые думают чем угодно, но только не собственной головой! Разумеется, стоило только тебе дать нечисти то, чего она так хотела, — и ты мгновенно получила всё, не так ли, распутная девка?
Сколько негодования было в этих пропитанных ядом словах.
Определённо Сьюзан Дарем с самой юности мучительно страдала от того, что мужчины совершенно не обращают на нее внимание. Больше всего порок оскорбляет именно вынужденную добродетель. Будь Сьюзан Дарем красива или хотя бы просто привлекательна для противоположного пола, она бы куда снисходительнее отнеслась к моему пусть и чисто вымышленному грехопадению.
