Но не ласки были самым главным в их спешной отлучке; нет. Я видела, как Тристан, промочив полы своей белой сутаны в выпавшей росе, собирает в саду цветы, чтобы сплести из них венок для своей Изольды. Даже пару-тройку прекрасных лотосов он раздобыл в заросшем пруду, свесившись к воде с мраморного холодного парапета.
Его ловкие пальцы спешно заплели гибкие мокрые длинные стебли, и Тристан осторожно возложил этот венок на рыжие кудри Изольды, вдруг засмущавшейся и потупившей взор. На тонкий пальчик своей невесты он надел кольцо с тремя дымными синими камнями - мошенник! Когда только успел стащить его из чемодана?!
Укрывшись от посторонних глаз в беседке, влюбленные встали друг напротив друга, волнуясь и держась за руки, и до меня долетела речь Тристана, быстрая, уверенная, будто он читал слова давно ему известного ритуала.
- Ах, какая волшебная ночь! - восторженно произнес Генри. - Все звезды высыпали на небо, чтобы посмотреть на это небывалое зрелище! Сегодня Тристан Пилигрим женится; слышите, Энди? Он сам читает слова клятвы, как священник, и сам себе отвечает, как жених. Он же глава священного Ордена. Он имеет такие полномочия.
От этих слов слезы сами собой брызнули у меня из глаз. Было в этом что-то невероятно святое и прекрасное - то, как Тристан с готовностью связывал себя узами брака с девушкой, которая поразила его в самое сердце, с первого взгляда, с радостью читая клятвы, нарушить которые теперь ему не позволила бы магия.
И его Изольда, с травами и цветами в волосах вместо фаты, радостно смеясь, вторила его священным словам. Что платье, что украшения? Они были ей не нужны, потому что красивее всяких золотых венцов были пахучие лотосы, и лунный свет тоньше и белее любой фаты. И важнее всяких нарядов было то, что здесь и сейчас ее любимый человек обещал ей быть с нею всегда и принадлежать ей всецело.
Образы жениха и невесты, такие светлые и невесомые, отпечатались в моем разуме и в моем сердце навсегда, словно отлитые из серебра. Это было так невероятно прекрасно и трогательно, что я не вынесла - бросила ложку в почти опустевшую колбу и разрыдалась, когда новобрачные после всех принесенных клятв нежно поцеловались и заключили друг друга в объятья.
- Это… невероятно чудесно! - всхлипнула я, искренне завидуя их счастью и желая себе такого же.
Генри осторожно коснулся моего плеча.
- Энди, - осторожно произнес он. - Быть может, и нам тоже… пока Тристан здесь и пока он свободен от своих инквизиторских обязанностей… Словом, Энди, я много думал и решил: выходите за меня замуж, Энди! Пусть он нас обвенчает тоже! Мне не нужна никакая иная девушка, мне никто вообще не нужен, кроме вас! Я люблю вас, Энди. Я думал, что это чувство уж никогда меня не посетит, но появились вы, и я ожил. Я люблю; я живу. И жизнь моя без вас невозможна и немыслима.
Слезы умиления тотчас высохли на моих глазах, я вздрогнула, словно сердце мое разорвалось в груди, и душа отлетела прочь. Генри, мой чудесный, мой любимый Генри смотрел на меня, ожидая моего ответа, а я чувствовала себя так, словно пол под моими ногами развезся и я лечу прямиком в Ад!
Словно кто-то безжалостный сдернул розовую пелену с моих глаз, и вместо увлекательного яркого сна и мечты суровая серая действительность навалилась на меня, отрезвляя.
Принцесса нами была поймана, приключение наше окончено. А что дальше? А дальше вот что: Перси, что слоняется здесь, расколдуется, освободится от заклятья, что наложил на него Генри, и скажет, зачем он здесь и как оказался. И этим рассказом повергнет меня в стыд, выставит мошенницей и самозванкой перед Генри!
Нет, нет! Лучше я сама все скажу! Что же делать… всем сказкам приходит конец.
- Я не могу выйти за вас, Генри! - всхлипнула я, и его рука отдернулась от меня, словно ожегшись.
- Вы отказываете мне потому, что я вампир? - произнес Генри. Губы его насмешливо изогнулись, но это была насмешка, полная боли и стыда. - Или потому, что я - просто безвестный Ловец, обычный скромный служащий?.. Однако ж, вы ловко умеете притворяться, если это так! Я ведь поверил, что для вас это значения не имеет.
- Нет, нет, Генри! - горячо вскричала я, схватив его за руки, сжимая его ладони в своих. - Если бы только это! Если бы вы были просто вампиром, безвестным Ловцом, скромным служащим, даже если б вы навсегда вампиром остались, не отказавшись от титула Короля Тьмы, а я так и оставалась бы просто девушкой, однажды встретившей вас и полюбившей всей душой, то я тотчас бы ответила вам «да», не колеблясь ни на миг! Но…
- Но? - так же насмешливо произнес Генри. - Трудно выдумать препятствие, если его нет, не так ли?
- …но я сама - беглая невеста! - отчаянно выпалила я, мучительно краснея. - Такая же преступница, как те бедняжки, которых вы ловите… И Генри, даже несмотря на это я ответила бы вам «да»! Но помолвка… тот рыжий, которого вы пленили и заставили молчать - это сэр Перси, мой жених. Он и здесь-то оказался наверняка потому, что погнался за мной. Он очень богат и знатен, так знатен, что наверняка выкрутится, выйдет сухим из воды, даст взятку, чтоб его отпустили и помиловали, а оспорить и разорвать его помолвку в силах только Король! Я люблю вас, Генри, простого Ловца, вампира, смелого и честного, сильного и нежного, люблю больше себя, больше жизни, всей душой люблю, и я мечтала бы называться вашей Энди всю жизнь, но это невозможно!
Брови Генри удивленно взлетели вверх, он уставился на меня, словно я говорящий чайник.
- Вы - беглая невеста, Энди?! - осторожно произнес он, потрясенный.
- Анжелика, - убито поправила его я. - Анжелика Сеймур, Генри. Энди Мак Алистер - это был настоящий агент, его убил мерзавец там, на перроне, а я всего лишь подхватила его револьвер… Помните, там, в дирижабле, вы выслеживали невест и меня почувствовали? Мне было ужасно холодно, Генри, и только любовь к вам помогла мне выдержать ваши чары и не сдаться! Я думала, что если выдам себя, то никогда не увижу вас больше. И я терпела! Я должна выйти через месяц за сэра Перси Сильверспун. Если мы начнем с вами сейчас венчаться, как полагается, да даже если нас возьмется венчать сам Тристан с мечом наголо, люди сэра Перси примчатся и просто отнимут меня у вас, и вас - у меня! Магия их приведет. И сопротивляться им мы просто не имеем права, ведь они будут действовать по закону… Если бы не это… если бы! Я навсегда готова была бы остаться Энди. Вашей Энди, Генри…
Мои щеки пылали от стыда, я боялась поднять взгляд на Генри. Я боялась увидеть на его лице отвращение и брезгливость, какие полагались мне по праву, но… подняв глаза, полные раскаяния, я увидела, что он смеется.
Его синие глаза были полны слез от смеха, он давился хохотом и смотрел на меня как на самое огромное чудо. Наверное, понять, что беглая невеста ходит у него, у Ловца, под носом, было для Генри огромным шоком. Но он смог справиться и с этим ударом судьбы.
- Ну и дела, - протянул он, отсмеявшись. - Беглая невеста! Но с этим мы что-нибудь придумаем… Ну, Энди, не плачьте! Утрите ваши слезы, милая, милая, любимая моя… Анжелика, - Генри рассмеялся снова, попробовав на вкус мое настоящее имя. - Обещаю вам - я все смогу исправить.
***
В королевский дворец меня отвел Тристан, потому что Генри отправился туда первым, в одиночестве - отдать Гемато-Королю его невесту, сидящую в моем порядком потрепанном мешке, и замолвить за меня словечко, о чем я страстно мечтала в самой глубине моего сердца.
Прекрасная Изольда тоже была звана ко двору; в конце концов, она была из рода маркизов, очень достойная партия для королевского бастарда, и Тристан не думал ее скрывать от общества.
И если сам он давным-давно не протягивал никому руку для поцелуя, чтобы получить от кого-либо свою порцию благоговейного трепета, то Изольде это действо весьма понравилось. Ее ручку облобызали все, кто только мог, и она принимала выражение подобострастия с гордым выражением лица.
Я, наряженная в лучшее платье, какое только смогла раздобыть в столь короткий срок, в первых рядах гостей ожидала аудиенции под дверями тронного зала. Мне было ужасно душно в толпе этих разряженных господ, а еще страх и волнение подкатили комом к горлу.
