– Водку, – сказал Менгрел. – Шучу, к сожалению. Вопрос у меня к вам имеется.
И выжидательно сел на стул, но не тот, на который указал Аристов, а стоящий совсем в углу. Подумал – не напрасно ли, но тут же решил, что абсолютно плевать.
– Да, так слушаю. Опять что-нибудь по поводу террористов «Жанессо», с которыми вы всегда нас путаете и, поверьте, совершенно напрасно?
Какая-то мрачная девушка лет двадцати вошла и принесла водку, но тут же раздраженным жестом Аристова вместе с водкой была отослана прочь.
– Да, так…
– Хочу узнать, известен ли вам некто Алмаз Дубина?
– Алмаз? – Аристов был само благодушие. – Какое странное для России имя. Француз?
– Нет, наш. Так известен?
Благодушие превратилось в улыбку «ой, не смешите меня, а то со мной сейчас случится детская неприятность».
– Нет, конечно, что вы, откуда!
– А если на фотографию посмотреть?
– Ну-ка, ну-ка!
С преувеличенным вниманием Аристов впился взглядом в фото размером с альбомный лист, Менгрелом предъявленное, радостно объявил:
– Не знаю я этого человека. Его убили?
– Ага. Ножом, – ответил Менгрел.
– Ножо-ом? – абсолютно естественно удивился Аристов. – Тогда при чем здесь вы? Ведь старики молодых ножами не убивают. А у нас, сами знаете, совсем другие методы, мы не убиваем вообще. Или я что-нибудь пропустил?
– Всякое случается, – сказал Менгрел. – У вас, например, в вашем филиале «Жанессо», нет ли случайно женщины-исполнителя? Которая хорошо ножом работает.
Аристов весело подумал, юмористически выдохнул носом, ответил, чуть-чуть серьезнее:
– Не-а!
– Вы уверены?
– Я же повторяю, «Жанессо» – это есть на этом свете совершенно невинное благотворительное общество, которое не то что убийствами, но также и прочими способами нанесению человеку вреда, даже самого минимального, с омерзением брезгует. Мы не ответственны за всяких там, которые к нам идеологически примыкают, а потом выясняется, что они как раз и не брезгуют. Мы их сразу отбраковываем, к сожалению, иногда уже после случившегося. Так что исполнителей у нас, как вы их называете, ни мужчин, ни девушек, нет и в принципе быть не может. «Жанессо» – это общество, между прочим, совершенно легальное, везде официально зарегистрированное и даже в госпарламенте имеющее своих представителей числом два, а именно – Иван Николаевич Перев…
– А что это за девушка была, которая водку мне приносила? – перебил его Менгрел. – Как фамилия?
Секунды три Аристов смотрел на Менгрела в высшем роде недоуменно.
– Девушка? Какая еще девушка? Ах, девушка! Это наша помощница, добровольная, не за деньги, а за идею. Ее зовут Света, а фамилия… фа-ми-лия… сейчас-сейчас!
Аристов воспоминательно сморщился и защелкал пальцами, но тут дверь опять открылась, и Света громко проистерила:
– Козлова!!!
– Вот, – искательно сказал Аристов, когда дверь захлопнулась.
– Спасибо, – сказал Менгрел, вскочил со стула и стремительно пошел к двери.
– Как, и это все? – успел спросить повеселевший Аристов. – И больше никаких вопросов к «Жанессо»?
Уже открыв дверь, Менгрел повернулся к нему и сказал:
– Как же! Есть один, философский.
– Ну-ка, ну-ка?
– Вы хоть понимаете, что в любом случае проиграете?
– В рифму. И это почему же? – сказал Аристов, совершенно уже без смеха.
– Потому что все стареют, закон природы. И все ваши активисты со временем или умрут печально, или естественным образом перейдут в стан врагов. Со всей имеющейся у них информацией.
И исчез за дверью, мелькнул, будто его и не было.
Уже в одиночестве Аристов лимонно скривился, как будто прослушал нудную бабушкину нотацию, но все-таки пустоте ответил:
– Не уйдут, не дадим. И кстати, информация тоже стареет.
Он так и не понял, показалось ему или он вправду услышал приглушенный стенами ответ Менгрела:
– Информация не стареет, она всегда набирает силу, она вечна!
– Так водку будем? – спросила его уже в реале злая девушка Света Козлова.
Офис «Жанессо» располагался в одном из самых живописных мест Куровска – в начале Большой набережной, там, где Морочь делает неожиданный поворот и куда по вечерам сбивается местная молодежь, чтобы поглазеть на закат. Немного портила пейзаж выставленная у берега скульптура Прачки, без постамента и в человеческий рост, но эта безвкусная, если не сказать отвратительная, дань повсеместной моде Великолепных Тридцатых уже успела к тому времени заработать неприкасаемый статус памятника истории, и потому к ней притерпелись. Менгрел расположился на ближайшей к особняку скамейке неподалеку от позеленевшей Прачки и принялся слушать дрона, которого он запустил в кабинете Аристова. Но то ли шеф куровского «Жанессо» догадался о возможной прослушке, то ли всегда шифровал свои кабинетные разговоры, но слышна была оттуда лишь обычная шифровальная околесица. Говорили в этот раз два очень между собой похожих стариковских голоса.
– Мембрана, – говорил один, а второй, по прошествии секунд, отвечал:
– Для врана рано, а для раны рвано.
– О! О! Нирвано!!! Куда ты сгило, мое сопрано?!!!
Словом, всякая и полная чушь. Но Визард сказал:
– Извините, но, по-моему, они там пьют нашу водку.
– Нирвано. Про водку-то с чего взял?
– И, по-моему, с той девушкой, Светой Козловой, – изобразив неуверенный тон, добавил Визард. Впрочем, он и в самом деле был не уверен, ничего на таком уровне зашифровки разгадать было нельзя, это была чистая машинная интуиция. Что Менгрел и понял прекрасно.
– Так, – сказал он, – понятно. Заговор начальника и киллера против другого киллера. И как теперь против них доказательства собирать?
– Просто, – ответил Визард. – Пытки. Желательно из китайского списка. Остальные способы, сам понимаешь… Современные же люди, умеют следы скрывать.
– М-да.
Река серебрилась, и на другом ее берегу рос невысокий и очень родной камыш – с незапамяных времен одна тут фирма его выращивала для модных теперь стеновых покрытий, изо всех сил стараясь соблюсти температурный режим, но год на год пока у нее не приходился, потому что климат в этих местах издавна отличается неустойчивостью. А до камыша, в древние времена, там был Другой Пляж, куда приличные люди добирались за умеренную плату на скутере бородатого карлика дяди Жени, а мелкота типа Менгрела предпочитала доплывать собственным ходом. Менгрелу вдруг стало жалко Другого Пляжа, и он вздохнул.
– Ты уверен, что это она? – спросил он.
– Нет, – сразу ответил Визард. – Там нож был.
– Вот и я не уверен, – сказал Менгрел.
Между тем между Аристовым и странной девушкой Светой состоялся разговор, который, будь он не экранирован, показался бы очень интересным для Менгрела с его браслетным советником.
