– Ну?
– Тебе хотелось бы убраться отсюда…
Я пожал плечами:
– Об этом на острове Лэн думает каждый.
– Наверное, – согласился Джек. – Уж я – то стараюсь приблизить этот момент.
– От кого это еще зависит?
– От кого?.. От одной женщины, Эл.
– От обидчицы Отиса? – усмехнулся я.
– Разумеется. От Мелани Кертрайт.
– Бедная Мелани. Кирк ее ненавидит, она отняла у Кирка это мерзкое чудище. Другие ее ненавидят, она отняла у них свободу. У тебя–то она что отняла?
Джек пожал плечами:
– Не знаю. Но что–то отняла. Может, эта неопределенность и стоит между нами.
– Ладно. Оставим в покое Мелани. Есть умершие за ночь?
– Ни одного. – Джек задумчиво подошел к окну. – Ни одного! Представить не можешь, как отрадно это звучит.
– Почему же не могу? – удивился я. И спросил. – Ну, а кладбище? Его сегодня не грабили?
– Не было нужды, – ухмыльнулся Джек. – Анализы были повторены. Ухо старого Купера принесло людям больше пользы, чем вся его жизнь.
– Людям? – переспросил я.
Джек насторожился:
– Ты в порядке, Эл?
– Знаешь, Джек, – я остановился перед ним. – Я не люблю, когда мне говорят о пользе людей. Для меня это звучит слишком общо. Еще я не люблю героев, Джек. Эта Мелани, она, конечно, спасла многих, закрыв остров, но, черт побери, когда–то она могла прислушаться к Отису! Этот Отис много лет назад уверовал в глоубстера, но, черт побери, он мог активнее распространять свою веру!
– Ладно, – поднял руку Джек. – Я тебя понял, не горячись. Шериф не пристрелил глоубстера, Хара и Острич не сделали всего того, что обязаны были сделать, Мелани всего не додумала, все это так. Но кое–что они все–таки сделали, Эл, а это всегда убеждает.
– Знаешь, о чем я думал всю обратную дорогу, Джек? Там, под водой?
Берримен пожал плечами.
– Я хотел пожать тебе руку, Джек.
– Пожать руку? – он не понял.
– Да, да. Именно так. Явиться с добычей, бросить мешок на пол и, не торопясь под душ, крепко пожать тебе руку.
До него, наконец, дошло. Странно сузились глаза, но он взял себя в руки:
– Ну что ж… Наши мысли не всегда зависят от нас… Надеюсь, ты понимаешь, что я нашел бы способ уклониться от рукопожатия?
– Ладно, – хмыкнул я. – Лучше накорми меня.
– Идем.
Он повел меня к себе, рассказывая о приближающемся циклоне.
– Радиолокаторы всех прибрежных станций и морских баз обращены сейчас к океану. Никогда не видел, как циклон выглядит сверху, Эл? Я имею в виду спутниковые фотографии. Похоже на плоскую спираль, развернутую на Добрый десяток километров. Когда он приблизится, я имею в виду циклон, давление резко упадет, ударит ветер. Настоящий ураганный ветер. Листьями затмит все небо. А потом, Эл, над островом Лэн вновь сверкнет голубое небо, правда, совсем ненадолго, совсем ненадолго, ровно на столько, чтобы люди вспомнили о Боге.
Я глянул в окно.
В небе, пышущем зноем, темном, злобном, как латунный колпак, кое–что все–таки изменилось: поразительно высоко распласталось призрачное крыло узких и светлых перистых облаков.
Ужасная пустота горячего темного неба. И в ужасной пустоте – призрачные легкие перья.
– Скоро их станет еще больше, Эл, – задумчиво сказал Берримен. – Циклон приближается. Скоро мы увидим и кучевые облака. Они будут идти этажами, Эл, они будут темнеть на глазах, они будут громоздиться друг на друга. Ну, а потом… Не хотел бы я переживать циклон на острове.
– Когда все это может случиться?
Джек пожал широкими плечами:
– Через сутки, как максимум. Но может и раньше. Хорошо бы убраться с острова до циклона.
Я кивнул:
– Да, пересекать пролив в шторм опасно.
– Я не о том, Эл. Нам вообще надо убираться отсюда, и поскорее.
– Кто может помочь нам?
Он усмехнулся:
– Мелани.
– Опять Мелани? – удивился я. – Говори ясней. Циклон или женщина?
– И то, и другое, Эл. В нашем случае это накрепко связано. И очень надеюсь, сделанные тобой фотографии здорово нам помогут.
– V–30 принадлежал лаборатории Гардера?
– Конечно.
– Почему он так интересует тебя?
Берримен снова усмехнулся:
– Я уже говорил тебе, лаборатория Гардера настоящий рассадник лжи. По всем документам лаборатории бронетанкер должен находиться сейчас на базе. Но, видишь, он лежит на дне. Ни в одном близлежащем порту его нет. Это проверено не только Отисом и тобой. Наверное, V–30 накрыло волной, на фотографии не видно никаких повреждений. Мелани Кертрайт сразу после шторма заявила, что V–30 отстаивается на базе, но вот странно, Эл, сразу после шторма в северное горло пролива вошли военные тральщики. Помнишь шар? Ты рассказывал, что встретил на дне пролива зацепившийся за камни шар с грузиком. Это так называемый поплавок Сваллоу. Его вес подбирают так, чтобы поплавок находился на определенной, заранее заданной глубине. Ты встретил один из многих поплавков Сваллоу, запущенных с тральщиков. Все эти поплавки снабжены примитивными передатчиками. Такой, знаешь ли, электрический ручеек в эфире. С помощью поплавков Сваллоу прослеживают подводные течения. Этим, кажется, и занимаются тральщики.
Вот и разгадка электрических ручейков, подумал я. Всего лишь примитивные передатчики поплавков Сваллоу.
Смутные воды… Смутная тень… Смутные, невидимые глазу течения…
– Все лее непонятно, почему затонул V–30, – пожал плечами Джек. – Он уходил на север. Он должен был добраться до базы. У него мощные моторы. Они у него ручной сборки… Нет, наверное, неожиданная волна… Он даже сигнала бедствия не подал…
Выставив на стол все, что нашлось в холодильнике (банка мясных консервов, лимоны, бисквиты, минеральная вода), Берримен устало потер ладонью вспотевший лоб.
– Слушай, Эл. Я изучил твои фотографии. Там эта лужа под ржавой посудиной. Что это такое? Деготь? Асфальт?
– Не знаю, – сказал я. – Но что бы это ни было, оно натекло туда из танков катера.
– Ты так думаешь? – быстро спросил Джек.
– Тут и думать нечего. Там наклон. V–30 лежит выше. Под ржавую посудину просто подтекло. Если бы не каменный барьер, все бы так и ушло еще ниже.
– Как близко ты подплывал к катеру?
– Метров пятнадцать…
И сам спросил:
– Джек, а Отис… Он в курсе наших дел? Насколько он в курсе?
– Ну, кое–что он, конечно, знает, а кое о чем догадывается. У него цепкий ум, даже сейчас. Ты его недооцениваешь, Эл.
– Конечно, – скептически протянул я. – Отис знает все. Он, наверное, точно знает, в какой день был создан Адам.
– Никаких проблем! – Берримен ни с того ни с сего развеселился. – Это была пятница, Эл. Семнадцатое сентября. А год четыре тысячи четвертый. Разумеется, до рождества Христова.
