Она крепче сжала мою руку. Заслонив меня от Владык, она дернула меня вперед.
Моя ладонь на ноже. Её ладонь на моей. Я почувствовала, как нож вонзается в её грудную
клетку. Она ахнула. Вокруг раны появилась кровь. Я хотела вытащить нож.
Но, ради Лорел, я этого не сделала.
— На веки вечные, — прошептала я. Я держала её. Она рухнула вперед, истекая
кровью. Жизнь угасала в её глазах.
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я не отвела взгляд. Я не моргнула,
даже когда я услышала, как открывается дверь.
Даже когда я услышала голос агента Бриггса.
— Ни с места!
Моя мама не двигается. Её сердце не бьется. Её глаза меня не видят. Я вытащила
нож из её груди и её тело упало на землю. Комнату заполнили агенты ФБР.
Я люблю тебя. Люблю тебя. Люблю тебя.
Её больше нет.
ГЛАВА 62
На каком-то уровне я осознавала, что кто-то стреляет. Я знала, что кого-то
арестовывали. Но я замерла с окровавленным ножом в руке и не могла поднять глаза. Не
могла наблюдать за этим.
Не могла отвести взгляд от тела.
Рыжие волосы моей матери окружали её лицо, словно пламенный ореол на белом
песке. Её губы пересохли и потрескались, а глаза невидяще уставились на мир.
— Опусти нож! — словно издалека раздался голос агента Стерлинг. — Отойди от
девочки!
Я не сразу осознала, что она обращалась не ко мне. Она имела в виду не мой нож.
Я обернулась, заставляя себя поднять глаза к трибунам.
К директору.
К Лорел.
Он стоял за ней, прижав нож к её горлу.
— Либо вы позволите нам двоим уйти отсюда, — сказал он, — либо ребенок не
выживет.
— Вы не убиваете детей, — я не сразу поняла, что эти слова произнесла я.
Мы нашли сотни жертв Владык, но среди них не было детей. Когда Бо Донован
провалил проверку, они не перерезали ему горло. Они бросили его умирать в пустыне.
— Существуют ритуалы, — произнесла я. — Правила.
— И всё-таки, тебе ведь ещё нет восемнадцати, Кэсси? — директор не сводил
взгляда со своей дочери. — Я всегда считал, что мы сами придумываем правила. Разве не
так, Вероника?
Агент Стерлинг глядела на своего отца. В какой-то миг я увидела в ней маленькую
девочку. Ты обожала его. Уважала его. Ради него ты вступила в ФБР.
Она нажала на курок.
Я услышала выстрел, но не осознавала, что произошло, пока не увидела крохотную
красную точку на лбу её отца. Директор Стерлинг упал на землю. Агенты ФБР бросились
к Лорел, а моя сестра опустилась на колени и коснулась раны на лбу своего мучителя.
Она подняла взгляд и посмотрела мне в глаза.
— Кровь принадлежит Пифии, — почти мелодично сказала мне она. — Кровь
принадлежит Девятке.
ГЛАВА 63
Позаботившиеся о Лорел врачи скорой помощи, настояли на том, чтобы осмотреть
и меня. Я попыталась сказать им, что эта кровь не моя, но не смогла выдавить ни слова.
Рядом со мной присела агент Стерлинг.
— Ты сильная. Ты умеешь выживать. Ты ни в чём не виновата.
Мой внутренний профайлер понимал, что она говорит эти слова не только мне. Я
убила свою мать. Она убила своего отца.
Как такое пережить?
— Очень трогательный момент, — мои размышления нарушил голос, — но
некоторым из нас пришлось врать, шантажировать и/или открыто угрожать как минимум
шести федеральным агентам, чтобы нас пропустили через оцепление. И мы не умеем
ждать.
Я подняла глаза и увидела в шаге от нас Лию. К ней прижималась Слоан со
свирепым выражением на лице. За ними Майкл удерживал Дина. Каждый мускул в теле
моего парня был напряжен.
Майкл шантажировал ФБР, — подумала я. — А ты, Дин, угрожал им. Открыто.
Всю свою жизнь Дин контролировал свои эмоции, никогда не теряя контроля. Он
сопротивлялся каждому намеку на жестокость. Но по его позе и по тому, как он смотрел на
меня — словно человек, умирающий от жажды в пустыне и увидевший мираж — тебе
плевать, что тебе придется сделать, кому придется причинить боль или угрожать.
Ты думаешь только обо мне.
Я встала. Мои ноги дрожали. Майкл отпустил Дина. Мой парень поймал меня,
прежде чем я успела упасть, и что-то во мне разбилось на части. Оцепенение отступило и
внезапно я всё почувствовала — боль от пореза на горле, призрак боли от яда,
прижимающееся ко мне тело Дина.
Я чувствовала, как сжимаю в руке нож.
Чувствовала, как держу мою мать и наблюдаю за тем, как она умирает.
— Я убила её, — моё лицо опустилось на грудь Дина. Слова вырвались у меня,
словно вырванный с силой зуб. — Дин, я…
— Ты не убийца, — Дин накрыл мой подбородок своей правой ладонью, а левой
рукой он ласково провёл по моей челюсти. — Ты сочувствуешь каждой жертве. Ты носишь
на плечах вес вселенной, и если бы у тебя был выбор, ты бы сказала Владыкам забрать
тебя, — голос Дина охрип. Его темные глаза нашли мои. — Этого Владыки никогда не
понимали. Ты бы добровольно пришла туда и осталась там навсегда, не только ради меня,
Майкла, Лии или Слоан, но ради кого угодно. Потому что ты такой человек, Кэсси. С того
дня, когда ты зашла в гримерку твоей матери, с тех пор, как тебе было двенадцать, ты
веришь, что ты в этом виновата. Что на её месте должна была оказаться ты.
Я попыталась отстраниться от него, но он крепко держал меня.
— Ты искала — снова и снова — способ всё исправить. Ты не убийца, Кэсси. Ты
должна принять то, что иногда всем жертвует не тот, кто умирает, — он опустил голову,
касаясь своим лбом моего. — Иногда сложнее всего тому, кто остается в живых.
Моё тело тряслось. Дрожащими руками я коснулась его груди, шеи и лица. Словно
касаясь его, я делала его слова правдой.
Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.
Я услышала всхлипывания и только тогда осознала, что плачу. Я сжала его шею, его
футболку, его плечи, крепко цепляясь за него.
— Я люблю тебя, — Дин прочитал мои мысли. — Сегодня, завтра, в крови или
просыпающейся с криками посреди ночи — я люблю тебя, Кэсси, и я рядом. Я никогда
тебя не брошу.
— Никто из нас тебя не бросит, — негромко произнесла Слоан. Я знала её
достаточно хорошо, чтобы понимать — она не была уверенна в том, личный ли это
момент. Захотим ли мы её присутствия.
