Да гори оно все трижды гаром! Развод!!! Разъезд!!! И пусть ее хоть загрызут — она развенчивается. И надеется в жизни больше супруга не увидеть!
Кравцов пытался бороться, но — классик писал!
Черт ли сладит с бабой гневной?!
Классик умный был, классик баб знал. *
*- А.С. Пушкин. Сказка о Мертвой царевне, прим. авт.
Попытки митрополита поговорить тоже были отметены с порога. Бить женщин было как-то не комильфо, опять же, полиция не поймет таких высоких семейных отношений, а словами они не убеждались.
Следовали крики, слезы, угрозы покончить жизни самоубийством и ославить гада-мужа на всю Россию…
Взять срок на обдумывание?
Пробовали предложить. Но куда там! Никаких сроков, никаких размышлений — ничего! Только бумаги на стол — и адьес, амигос!
Пришлось махнуть рукой и согласиться. Сейчас шум был совершенно ни к чему.
Да еще…
Волхвы.
Они намекнули, что хотели бы пообщаться с теми, кто выжил… все же Бог обратил внимание не только на Ирину, но и на детей…
Ирина только головой покачала. Вот почему Кирилл мотался и их пристраивал! Чтобы они были полезны церкви, а не волхвам, так?
Оборотень поднял руки в жесте отрицания.
— Не без этого, но я больше думал о детях. Им будет хорошо в новых семьях.
— Понятно.
— Ирина, я ведь не просто так. Я… — Кирилл замялся. Потер лоб, потупился. Сим вскочил на стол и гневно мяукнул на оборотня — да говори ты уже! И Кирилл решился. — Ирина… выходи за меня замуж? Пожалуйста.
На стол легла коробочка. Красненькая, маленькая, из ювелирного магазина.
Ирина медленно взяла ее в руки, открыла, полюбовалась изящным кольцом с изумрудом.
И медленно поставила на стол.
— Кирилл, я…
— Не отказывайся. Прошу тебя! Я знаю, я не лучший мужчина на земле. И характер у меня не ангельский, и вообще я оборотень, но… когда ты там лежала, я подумал, что лучше бы мне самому помереть. Вместо тебя. Я чуть с ума не сошел… и хочу сходить с него на законных основаниях! Я просто не знаю, как мне тебя уговорить. Но… я тебя люблю.
Кирилл уткнулся взглядом в стол и замолчал.
Ирина прикусила нижнюю губу. И решилась.
— Кирилл, дело в другом. Не в тебе, во мне.
— Оборотень не пара для ведьмы?
Ирина так треснула кулаком по столу, что чуть его не проломила.
— Кретин!
Рявк убедил Кирилла лучше любых красивых изречений. И оборотень поднял на девушку светлые глаза. Уже — с надеждой.
— Тогда что не так?
— Меня коснулся взгляд Стрибога.
— И?
— Мне нельзя венчаться. Мне нежелательно ходить в церковь. Скорее, я пойду на капище, если его откроют. Я могу выйти за тебя замуж, но даже крест никогда не надену. И что там будет с нашими детьми — неизвестно. Может, их это тоже коснется.
Про то, что она будет обязана Стрибогу, Ирина даже говорить не стала. Это слишком личное.
Есть вещи, которые должны оставаться между человеком и богом. И никак иначе.
Кирилл поднял брови.
— И это все причины?
— Их мало?
— Смотря кому. Но для меня это не так важно.
— Ты сейчас так говоришь. А что будет потом?
Кирилл покачал головой.
— Ирина, я знаю, что ты ведьма. Скажи мне, сколько раз за время нашего знакомства ты была в церкви?
Ирина задумалась.
— Один раз. Допрашивать потерпевших приходила.
— И? Что я должен думать о твоей завышенной религиозности?
Ирина невольно фыркнула.
Но — что поделать?
Ее воспитывали дед и бабушка. А они религиозностью не отличались. Скорее уж наоборот…
Подражать всем?
Мимикрировать, ходить в длинной юбке и кланяться?
Ирине это было решительно не по душе. К Богу приходят по доброй воле, а не по стадному инстинкту. А она теперь уже и прийти не сможет…
И это было обидно.
Да, вот такие мы, женщины. По доброй воле не ходила, но стоило лишить ее возможности — и Ирина тут же захотела пройтись в церковь.
А нельзя.
— А что я должна думать о твоем характере? Оборотень на службе у храма!
Кирилл стукнул кулаком по столу.
— Ирина, я тебе чем хочешь могу поклясться! Я не буду на тебя давить! Не буду ничего требовать. А дети… может, они родятся оборотнями. Может, ведьмами или ведьмаками. А может, и волхвами. Но я и их заставлять не буду!
— Насмотрелся на Кравцова?
Ирина задавала вопрос вроде бы легко, но попала в точку. Кирилл стукнул кулаком по столу вторично. Стол устоял — хорошая мебель, качественная.
— Да, насмотрелся! И для себя такого не хочу! Он ведь действительно хотел, как лучше. Детей с годика в церковь таскал! Книги им покупал из церковных лавок, молиться учил, заповеди вбивал… и что? Я был у него дома! И видел! Ритка сбежала? И мелкие за ней потянутся! И не удержишь, хоть ты его Библиями с ног до головы обвесь! Насильно к счастью и к вере не загоняют
Ирина кивнула.
Да, именно так. Мы считаем, что так будет лучше — и давим на родных, на близких, на друзей… мы стремимся осчастливить всех своим счастьем, и забываем спросить — оно тебе нужно?
Кто-то любит крабов, кто-то их не переносит. Аллергия у человека.
Кто-то блондин, кто-то брюнет. Кто-то любит красное, кто-то носит белое…
Это — жизнь.
А мы кромсаем всех под одну гребенку, и не думаем, что так нельзя. И если давить на пружину, она распрямится тебе в лоб.
Кравцов, бедолага, понял это на своем горьком опыте.
— Я думала, у них все наладится в семье. Ритка так плакала, там, на поляне….
— Поплакала — и стала кушать, — словами из 'Руслана и Людмилы' ответил Кирилл. — Ничего у них не выйдет. Не будет там семьи, никогда. А я хочу семью. Настоящую…
Ирина опустила глаза.
— Ты же знаешь, как у меня было…
— Да. Знаю. И что?
— А если я такая же?
— Как кто?
— Как мои родители? Если я тоже буду гнобить одного ребенка ради другого, если…
— Ты причину для отказа ищешь? Или как?
Ирина только головой покачала.
— Я просто боюсь. Очень боюсь.
— А ты не бойся. Мы будем вместе — и это главное.
Ирина подумала минуту.
А потом подвинула коробочку к Кириллу.
— Ты мне должен его надеть?
— Да.
Кирилл медленно достал колечко из коробки. Коснулся губами чуть подрагивающих пальцев ведьмочки.
— Нам будет сложно, я не сомневаюсь. Но мы будем вместе. Мы обязательно справимся, обещаю тебе.
— Правда?
— Правда.
Кирилл притянул к себе ведьму, и наконец поцеловал. Да с таким пылом, что Ирина забыла обо всех своих сомнениях.
Разногласия?
Да черт с ними, с разногласиями! Когда человек так целуется…
Все у них получится, она это точно знает! И Ирина ответила на поцелуй так, что Сим смущенно спрыгнул со стола и ушел в комнату. Вы уверены, что коты не краснеют? Может, просто под шубкой не заметно!
Пусть одни побудут.
Светлана Сигизмундовна, которая предусмотрительно ушла в магазин, тихонько открыла дверь своим ключом.
Молодые люди стояли посреди кухни и целовались, как одержимые. И на столе стояла такая симпатичная коробочка…
Пожилая женщина расплылась в улыбке, и медленно отступила в свою комнату, стараясь не шуметь. Не надо мешать молодым людям. Она хочет внуков!
Много внуков!
***
Звонок раздался неожиданно.
— Слушаю?
— Ирочка, добрый день.
Вот уж кого девушка не ожидала.
Отец. И говорит так…
Какой же у него тон?
Виноватый. В первую очередь — виноватый, заискивающий, нервный… их там что — поленом пришибло? Вот радость-то!
— Был — добрый. Что нужно?
Лучше уж сразу расставить акценты, пока никто ничего себе не навоображал.
Отец на том конце замялся.
— Я… Ирочка, я понимаю, что мы были неправы. Наверное, что-то не так делали по отношению к тебе…
— Да неужели? — не удержалась Ирина от ехидства. — И кто вам помог прийти к такому прозрению?
Ответом мне было смущенное хмыканье.
Понятно. Вариантов у нее только два. Или из церкви, или из полиции. А кто еще, кому она еще нужна?
