впечатление. Достаточно заплатить деньгами. Супруге тоже надо давать денег. Но она станет просить еще и ухаживаний. Или начнет капризничать. Мне нужна такая, чтобы знала свое место и не открывала рта без разрешения. Порченая сгодиться, если у нее хватает денег.
— Вы с кем-нибудь обсуждали эти свои мысли? — осторожно уточнил я.
— Я ведь не дурак, — самодовольно заявил парень. — Найдется немало тех, кто захочет прибрать к рукам состояние Беловой. Как только я расспросил Сосновцева обо всем, так велел ему помалкивать, чтобы не спугнуть невестушку. А сам вызвал машину, чтобы направиться к вам прямо с пирушки. Ждал в парке неподалеку пока рассветет…
— А я ведь могу вас убить, — скучающе протянул я, вмиг заставив неприятную ухмылку сползти с лица собеседника. — Просто за то, что вы позволили себе говорить гадости о дорогом мне человеке. Белова Алиса — мой друг. Человек, которого я уважаю и ценю. И вы только посмели распустить о ней гадкий слух.
— Подите прочь, пока разговор не привел к нежелательным последствиям. И имейте в виду, за вами будут следить все призраки Петрограда. Стоит вам открыть рот, чтобы поговорить о моей подруге, и я узнаю об этом. В таком случае вас ничего не спасет, даю вам слово.
Глава 24
Дела некромантские и адвокатские
Гость покинул дом в напряженной тишине и под пристальным присмотром Фомы. Слуга сам вызвался проводить протрезвевшего парня. Видимо помощник использовал таланты своего зверя и слышал часть нашего разговора, потому как вид у шамана был неприветливый.
Я проследил за покидающим двор мерзавцем в сопровождении Питерского, а потом вернулся в кресло и откинулся на спинку, обдумывая ситуацию. Наконец я начал понимать, что список женихов Беловой как на подбор состоит из отъявленных негодяев. Договориться с ними без угроз и шантажа не получится. Возможно придется прибегнуть к мерам, которых я старался не применять.
Странный набор кандидатов наводил на мысль, что кто-то решил испортить жизнь моей подруге. Быть может она сумела перейти дорогу кому-то важному. Или же все было куда проще и Алису решили убрать из жизни Шуйского. Мне лично казалось, что князь заинтересован в отношениях с Беловой. Хотя между ними и впрямь была пропасть в происхождении.
Я глухо выругался, ненавидя себя за последнюю мысль. Нет, я не считал, что моя подруга недостаточно хороша для того, чтобы стать парой кому-то вроде Дмитрия Васильевича. Но оставался вопрос, как к подобному союзу отнесется император и его ближайшее окружение.
На секунду какая-то мысль мелькнула на границе сознания. Однако мои размышления прервал зазвонивший в кармане телефон. Я вынул аппарат, взглянул на экран, на котором высвечивался номер отца. И только сейчас вспомнил о своей просьбе. Нажал кнопку приема вызова:
— У аппарата.
— Признаться, задача вышла не из лёгких, — послышался из динамика голос отца, который решил обойтись без приветствия.
Я прекрасно это понимал. Дело против Свиридова не было заведено. Даже о проверке касающейся нарушения закона говорить было рано. Поэтому тело нужно было забрать из прозекторской без официальной бумаги из охранного отделения. По поводу нелегально изъятого тела, например, кражи или подмены, у меня были сильные сомнения. Судья вполне мог сослаться на улику, добытую с нарушением закона. И отклонить показания моего «свидетеля».
— Но ты смог решить эту задачу? — с надеждой уточнил я.
— А то, — ответил Филипп Петрович. — Тебе очень повезло, что в прозекторской не хватает людей.
— Лекари бегут из экспертной службы?
— Скорее, ведомство сокращается. Грядет какая-то новая реформа, и работников прозекторских направили на переаттестацию. И результаты экзаменов оказались весьма плачевными.
— Вот как, — пробормотал я, догадавшись, что за реформа грядет в Империи. Выход шаманов из тени повлиял на многие отрасли государевой службы. И мне все больше казалось, что новый отдел в жандармерии станет только началом грядущих изменений.
— А очередь на вскрытие в острожной прозекторской большая, — продолжил отец. — Анархисты теснят черносотенцев на улицах и в острогах. И недавно во дворе произошло настоящее побоище с десятком трупов. И это только начало. Потому что многих везут в прозекторскую из лазарета.
— Странно, что эта история еще не в новостях, — протянул я.
— Пока Шуйскому удается все скрывать. Но скоро информация утечет в прессу.
— Конфликт получилось пресечь?
— Банды изолировали по блокам, запретив прогулки. Но такая инициатива скоро закончится бунтом. И начальнику острога придется идти на компромисс.
— Тяжела острожная политика, — произнес я. — Нужно принимать решения аккуратно, но при этом уверенно.
— Верно подметил. В общем, я смог договориться, чтобы нужный тебе мертвец передвинулся в конец очереди. Больше я сделать ничего не могу.
— Осталось только допросить его, — пробормотал я.
— С этим тоже нет проблем, — ответил Чехов. — Охранке как раз очень нужен человек, который собрал бы показания у мертвых. Если ты согласишься поработать консультантом на третье отделение — они с радостью пустят тебя в прозекторскую.
Я задумался, а затем ответил:
— Не годится. Мне нужно, чтобы дело против Свиридова попало к конкретному человеку. Если же информация про судью всплывет случайно, дело быстро присвоит кто-то из начальства.
— Значит, проси Шуйского, чтобы он включил нужного тебе человека в следственную группу, — подсказал отец.
Этот вариант мне определённо нравился. Поэтому я ответил:
— Спасибо. Ты очень мне помог.
— До встречи, — попрощался Филипп Петрович и завершил вызов. Я же повертел телефон в руке, а затем принялся искать в телефонной книге нужный номер.
Шуйский взял трубку быстро.
— Слушаю, Павел Филиппович, — послышался в динамике голос начальника охранного отделения.
— Добрый день, Дмитрий Васильевич, — ответил я. — Не подскажете ли вы, кто состоит в следственной группе по расследованию острожных убийств?
Шуйский вздохнул,
