разница, кто написал «Тихий Дон»? Он гениален, и неважно, написано на обложке «Шолохов» или «Ермаков». У тебя полно долгов, как я понял. Вот и выбирай — вернуться в Россию с голой задницей и никому не нужным романом, или с деньгами и запахом полиграфической краски от изданной книги.
— Нет! Ты… Вы страшный человек!
— Давай без патетики. Из семи молодых, таких же, как ты, парней я нашёл язык с пятью. Двое отказавшихся канули в безвестность. Кроме меня, никто не испытал радости чтения их книг. Нишу революционного романа в России на ближайшие лет десять занял Аркадий Пересвет! И не настолько это востребованное направление, чтобы кто-то стал продвигать такую литературу, если её не написал я.
Артём молча отрицательно мотал головой.
— Слушай, Артём! Нынешняя ситуация немного отличается от предыдущих. Я попал в затруднительное финансовое положение, а ты так долго получал заграничный паспорт. Короче, я уже сдал твою рукопись и получил аванс. Вот твоя доля. С учётом некоторой нестандартности ситуации я увеличил твой процент по сравнению с тем, что плачу обычно.
На столе появилась пачка банкнот. Для Артёма это была колоссальная сумма.
— Пути отхода я тоже продумал. Если ты решишь подать на меня в суд, я на следующий день выпущу статью, в которой напишу, что это был лишь эксперимент: как книгу, не достойную внимания, были готовы выпустить только из-за того, что её якобы написал Пересвет. Статья написана. Я могу выложить её в своём блоге хоть завтра. Да, будут сложности с издателем. Но у меня уже есть запасная рукопись. Деньги-то многим нужны.
Артём молчал.
— Даю тебе подумать десять минут, а я пока в туалет, — Пересвет убрал деньги в карман и, покачиваясь, вышел из-за стола.
Когда он вернулся, Артём ещё ничего не решил. Но уже колебался. Предложенные деньги, которые провинциальный клерк мог зарабатывать не один год, ему в сложившейся ситуации очень бы пригодились. Но отречься от своей книги! От своей мечты!
— Но в твоём издательстве читали мою рукопись, — сказал Артём, когда Аркадий вернулся.
— Они читают обычно только первую главу. Я её так отредактировал — родная мама не узнает. Кстати, твою фамилию я тоже упомянул. У меня там целая страница традиционно под благодарности: начинаю с родителей и издателя, заканчиваю друзьями. Ты среди них. Ну? По рукам?
Повисла пауза. Артёму казалось, что воцарилась полная тишина и он слышит только стук своего сердца. То ли хмель помог ему решиться, то ли годы унизительной нищеты, но через минуту он выдавил из себя:
— Да.
Аркадий сразу повеселел, так как дело получилось уладить. Он полез в мешковатую сумку, стоявшую рядом с его стулом, и достал какие-то бумаги:
— Тогда небольшие формальности для пущей уверенности договорившихся сторон. Договорчик подписать и расписочку. И денежки твои. Это только аванс. Потом переведу остальное… Но платить сейчас не вздумай! Сегодня я угощаю.
Остаток вечера Артём опустошённо молчал, невпопад отвечая на вопросы ставшего необычайно словоохотливым Аркадия. Кусок не лез ему в горло, а после каждого тоста «за искусство» Артём чокался, но не пил, а ставил рюмку обратно на стол.
Когда начало темнеть, стало ясно, что Пересвет напился. Он ещё порывался выпивать, что-то говорил, а под конец промычал свой адрес и попросил проводить до дома. Благо, жил он не очень далеко от центра.
Перед домом Пересвету приспичило в туалет, и он помочился, спрятавшись за мусорным баком. Хорошо, что его жильё было в переулке, а не на центральной улице.
— Если негде ночевать, можешь у меня перекантоваться. У меня и бар неплохой. Ещё по одной бахнем, — Аркадий был чрезвычайно дружелюбно настроен. «Как престарелый развратник, напоивший и растливший невинную молодую девушку, а потом любезностью пытающийся загладить свою вину», — почему-то подумалось Артёму.
Аркадий долго возился у двери с ключами, пока Артём не забрал их и не открыл дверь сам.
Пропустив хозяина, зашёл вслед за покачивающимся Пересветом в его небольшую квартиру. Аркадий, придерживаясь за стенку, прошёл через маленькую прихожую и, не разувшись и не раздевшись, рухнул на диван. Через минуту раздался негромкий храп.
Артём в это время всё ещё топтался в прихожей. В квартире был полумрак, и только свет с лестничной клетки вырезал жёлтый прямоугольник на полу. Всё нутро Артёма кипело после произошедшего. Грудь сдавливала ненависть к лежащему на диване пьяному цинику, несколько часов назад укравшему последний смысл его жизни.
Вдруг его взгляд упал на тумбочку, стоявшую в прихожей. На ней лежали старые осенние перчатки. «Куда преступнику без перчаток? — мелькнула у Артёма мысль о их хозяине. — Или они оставлены здесь провидением для меня? Свершить суд, и никаких следов!»
От этой идеи на спине Артёма выступила испарина. Он взял перчатки в руки. Прикосновение прохладной, чуть волглой кожи вызвало судорогу отвращения. «Как дохлая крыса — на ощупь», — пронеслось в голове недоброе подростковое воспоминание. Он поднёс перчатки к лицу. В нос ударил неприятный табачный запах, как от пепельницы. Хозяин явно много курил в них. Привыкнув к сумраку, Артём разглядел, что на ладонях кожа потёрта, из-за чего на ней появилась сетка маленьких грязно-желтоватых трещинок, а на большом пальце правой перчатки разошёлся шов, оголив тряпичную подкладку.
«Что я их изучаю? Что тяну?» — со злостью на себя подумал Артём и стал натягивать перчатки. Они оказались маловаты и сдавили пальцы, отчего он вдруг ощутил, что руки его абсолютно ледяные.
Артём закрыл входную дверь. Стало совсем темно, так как свет уличных фонарей практически не пробивался сквозь закрытое жалюзи. Артём медленно пошёл вдоль стены, шаря по ней рукой. Шорох скольжения перчатки по бумажным обоям, стук собственного сердца и беспокойное дыхание спящего создавали непередаваемое ощущение ужаса.
Артём подошёл к Пересвету и положил руки ему на горло…
Через минуту всё было кончено. Аркадий даже не пытался сопротивляться. Артём, как ему показалось, мгновенно протрезвел. Он, не снимая перчаток, сразу полез в ноутбук Пересвета. На счастье, не были запаролены ни сам ноутбук, ни электронная почта. Артём удалил всю свою переписку с писателем и выключил компьютер. После этого он выскочил из квартиры и долго бежал по улице, привлекая внимание прохожих и не понимая, куда и зачем бежит.
Выдохнувшись, он остановился и увидел, что на руках у него всё ещё надеты перчатки. Он начал срывать их, но руки тряслись, пальцы были ледяными, а перчатки не хотели слезать. Провозившись с ними несколько минут, он наконец стянул их и выбросил в ближайшую урну. Его рейс был утром. Артём поймал такси и рванул в
