здесь добываем питчбленд и урановую руду. Так же разрабатываем молибденовые жилы и другие стратегически важные вещества, которые от нас требует Родина. Так что в финансовом плане «Плутония» не только полностью себя окупает, но и приносит ощутимый доход.
Так что вот…
Но есть кое-что необычное в этой местности.
Здесь нет местного населения. Жители Крайнего Севера до дрожи боятся этих краёв. Они их обходят стороной и явно чего-то опасаются. Это заметили как раз те самые ученые из экспедиции, о которой я пишу. По их словам, здешнее население считает, что в здешних горах живут привидения.
Местные называют их «келе» — странные существа, что умеют показывать иные миры… Шаманы почитают «келе» своими учителями и богами, которые научили их предков умению погружать себя в транс, во время танцев, а также даруют им некую «сому» — напиток или вещество, благодаря которому шаман во время танца, способен видеть иные… «плоскости реальности». Или просто — видеть мир духов.
Самое странное то, что те учёные, о которых я тебе говорил, тоже рассказывали странные вещи о том, что здесь творится…
По их словам — иногда, посреди ночи, они слышали, как кто-то играет на флейте…
Посреди тундры и гор, засыпанных снегом…».
Письмо главного инженера поискового поселения «Плутония» Иннокентия Севера, адресованное Илье Муромцеву (директору Института Биологических Исследований — Биоинститут).
Кабинет Иннокентия был очень большим с длинным столом, обтянутым самой настоящей кожей, и заставленный шкафами с книгами и папками так, что самих стены и видно-то не было. На потолке красовались роскошные хрустальные люстры, а стулья были такого размера, что в них могли поместиться как минимум две Елены.
— За стулья прошу прощения, заказал их аж во Владивостоке, но там в цеху почему-то решили, что у нас в Арктике народ все как один — толстые и жирные… Вот и сделали мебель такую, что хоть Гаргантюа сажай… Кстати, стол обтянут самой настоящей тюленьей кожей, уже тут. Мои ребята вечно любят при совещаниях окурки мимо пепельницы тушить — никакого дерматина не напасешься. Проще уж нашим, местным материалом тут всё обделывать… — Иннокентий сел и, потерев скулу, посмотрел на Елену. — Это что на вас за комбинезон такой?
Вопрос был не праздный — стоящая перед ним девушка была облачена в странный комбинезон, похожий на сшитую вместе куртку и штаны, соединённые с ботинками. На высоком голенище.
Костюм имел серый цвет, неброский, и незаметный — но вот на уровне груди, плеч, локтей и колен в него были вшиты вставки из какого-то коричневого материала, напоминающего резину.
— Это костюм для работ в экстремальных условиях — «Айзек», — Елена расстегнула молнию и показала изнанку. — Изготовлен из того же материала, что и скафандры для космонавтов… Ну вы наверное слышали, что мы собираемся запустить в Космос человека?
Под костюмом оказалась вторая прокладка — что-то вроде рубашки из толстого материала — благодаря ему Елена могла расстёгивать комбинезон и при этом быть одетой на людях — «Айзек» носился на голое тело — никакого нижнего белья, связано это было с точнейшей подгонкой костюма под телосложение его хозяина.
— Да не то, что слышал… почти половина материалов, из которых делают ракеты и прочие мелочи для космической отрасли — идут как раз с наших разработок, — проговорил Иннокентий. — Значит, эта тонкая куртка и штаны способны выдержать даже наши морозы?
— Морозы? — Елена чуть склонила голову и улыбнулась. — Хотите, перейду в этом костюме речку вброд, посреди ночи? Теплоизоляционный материал этого костюма создан, чтобы защищать от сверхнизких температур Космоса.
— Вроде бы скафандры, которые мне в Ленинграде показывали, толстые и больше похожи на ватники надувные. А у вас — курточка и штаны-комбинезон, с меховым воротником и с какой-то маской…
— Ну в космосе, кроме холода, есть ещё ряд факторов… Поскольку там воздуха нет, то нет и давления — а значит скафандр будет раздуваться от внутреннего давления — вот и делают защиту для компенсации. Ну и радиация — от неё тоже защита. Потому-то скафандры для космоса такие неповоротливые. А эта одежда она спасает только от холода — на дополнительную защиту можно не тратиться.
— Что за материал?
— Увы, пока не могу сказать — сама не знаю. Но если планируете заказать себе партию таких курток, то спешу вас разочаровать — это вряд ли. Сия одежда шьётся строго по фигуре и подгоняется под анатомические характеристики тела, — Елена мотнула головой — хвост хлестнул её по лицу. — Фу! Ладно, товарищ главный инженер… Чем я могу вам помочь? Илья мне рассказал о вас и вашем случае всё, что вы рассказали ему.
— Ничего не утаил?
— У него нет привычки утаивать что-то от меня… — Елена повертела головой по сторонам.
Иннокентию показалось, что на висках девушки, на краткий миг, вспухли и тут же исчезли вены.
— В общих чертах — у меня тут ЧП весьма нехорошего масштаба, товарищ Сиротина. Погибло сразу десять человек. Причём, что очень плохо — это не совсем мои люди, а своего рода независимые исследователи — они прибыли из Москвы, для проверки теории «полой земли».
— Я слышала эту теорию. Мол, под нами, под твердью земли, есть несколько полостей, в которых могут жить динозавры и всё такое… — вздохнула Елена. — Илья передал мне несколько книг, кои попросил передать вам. Но… если такое жуткое ЧП — десять погибших, то тут уже должна быть комиссия из Свердловска или Москвы. А что мы имеем в реал? Вы сами связываетесь с Биоинститутом и просите у Богатыря (прозвище Ильи Муромцева — директора Биоинститута. Примечание автора) выделить следователя — в данном случае меня.
— Ага. Это меня и настораживает. Должна же быть причина, по которой всем в Москве побоку на смерти такого числа народу… — согласился Иннокентий, потирая виски. — Эта группа прибыла две недели назад. Они сразу попросили у меня выделить им вездеходы, поставить их на пропитание и выделить инструменты и взрывчатку.
— Взрывчатку?
— Основной вектор исследований этой группы — горы, что кличутся Угодья Келе. Вон они, видны из окна. На самом горизонте — до них всего-то двадцать километров — правда, по чистой снежной тундре. Аккурат через Пустыню Скелетов.
— Пустыня Скелетов?
— У нас тут ребята немного суеверны — это следует принимать во внимание, — проговорил Иннокентий. — Однажды, в 1953 был очень тёплый год, настолько тёплый, что снег сошёл. Снега не стало, и выяснилось, что вся долина завалена костями оленей и прочих животных. Это не говоря о человечьих. Обычно в тундре труп-другой, явление не из редких, но в нашем случае
