Очевидно, федералы заинтересовались, в чьи руки мог попасть мощный импульсный лазер, которым был вооружен неизвестный "Фэлкон".
— Вам знакомо имя Хуан Во?
— Нет. А кто он?
— На это имя был зарегистрирован "Фэлкон".
— Что еще о нем известно?
— Только банковский счет, с которого была оплачена покупка корабля в феврале этого года. Деньги на счет Хуана Во пришли с другого, уже анонимного счета на Хторге.
Хторг — крупнейший в галактике банковский центр. У меня самого был там анонимный счет и ячейка в сейфе. Я сказал:
— Звучит так, будто Хуан Во в действительности не существует.
— Мы этого не знаем.
— За счетом на Хторге установили слежку?
— Пока у нас нет на это санкции. И вряд ли мы ее получим.
Видимо, агент Эвардс не слишком высоко летает.
— Хотя бы номер счета у вас есть?
— Номер есть.
— Можно мне взглянуть?
Он колебался.
— Думаю, вреда не будет…
Он дал мне взглянуть на восемнадцатизначный номер счета в Трансгалактическом Банковском Союзе. Большинство цифр были нулями, поэтому я его запомнил.
Мне казалось, он хочет спросить что-то еще. Что-то, что может принести информацию либо ему, либо мне. Но люди его склада не любят делиться информацией, даже если есть шанс, что это принесет им пользу.
Его молчание начинало меня тяготить.
— Ответ 6262530, — сказал я.
— Что?! — очнулся он.
— Когда люди так долго молчат, мне начинает казаться, что он они в уме умножают 6294 на 995.
— Почему…
Он с досадой мотнул головой, словно я сбил его с какой-то важной мысли.
— Собирайтесь, — сказал он, слезая со стола, — вы отсюда уходите.
— До утра это не могло подождать?
— Доспите в гостинице. Или камера вас больше устраивает?
Сейчас меня устроила бы ячейка в морге, лишь бы не дергали. Или же меня…
— Кто оплачивает гостиницу? — спросил я.
— Как, кто? — удивился он, — вы сами, разумеется. Вы свободны. Не забудьте забрать свои вещи у сержанта.
Я уже давно не жду от жизни ничего хорошего. И я знаю, что если человека освобождают раньше времени, то, значит, неприятности застолбили для него какое-то другое место. Я пожал плечами, как будто мне было все равно.
— Отвернитесь, мне нужно переодеться.
— Лучше я подожду снаружи, — усмехнулся он и вышел.
Я стянул тюремную робу и надел свою — Задван позволил оставить ее в камере.
Сержант внес мой рюкзак и отдельный пакет с вещами, изъятыми при обыске. Оружия среди них, разумеется, не было.
Рюкзак сильно пострадал от химического пожаротушения, но содержимое осталось нетронутым. Я попросил принести мне пару больших мешков. Сержант отправился исполнять просьбу. Как я и ожидал, мешки оказались для мусора. Я переложил в них вещи, закинул за спину и поплелся навстречу свободе.
— На твоем месте, я бы здесь задержался, — сказал мне Задван многозначительно.
Я ответил, что помню его адрес и, если будет повод, обязательно вернусь.
Аренда в гостинице была аннулирована. Я в третий раз заказал номер — на этот раз другой.
Кинув мешки в угол, я рухнул в койку, не раздеваясь.
Тихий, но настойчивый стук в дверь. Я взглянул на часы. На это раз мне удалось поспать полчаса. Кто бы это ни был, я его убью, подумал я. Подготовка к судебному процессу займет полгода, я прекрасно успею выспаться.
— Идите к черту!!! — заорал я изо всех сил.
Стук прекратился. Только я опустил голову на подушку, он повторился вновь.
"Тебя спасет, только если ты стройная, длинноногая красотка, — думал я, пробираясь к двери, — или Санта-Клаус".
"Или заплативший аванс работодатель", — мысленно добавил я, открыв дверь.
Пять дней назад, Энно.
Гор Говард с волнением рассматривал лазоревую сферу Энно. Раздуваясь, планета перемещалась вниз, под брюхо челнока. Пелена атмосферы поднималась все выше, по корпусу понеслись горячие струи. Гор невольно прислонил руку к обшивке — не нагрелась ли?
Ему показалось, что нагрелась. Он повернул голову, чтобы посмотреть на реакцию других пассажиров. В этот момент на лоб мягко опустился антиперегрузочный фиксатор. Вплоть до плотных слоев атмосферы его голова оставалась в неловком, скособоченном положении.
До Антареса его научное турне (так он это называл) шло по плану. Он посетил несколько наблюдательных станций, планируя использовать их для своей аппаратуры. На станции вблизи Антареса он должен был провести три-четыре дня, работая вместе с Рошем Морелем. Но Рош, без предупреждения, полетел на Энно. По счастливой случайности им удалось пересечься на терминале Антареса.
План поездки подразумевал, что после Антареса он посетит Энно. В свое время Пауль Клемм отклонил предложение Говарда участвовать в проекте, но Гор полагал, что ему удастся переубедить профессора во время личной встречи. Он не предупредил Клемма о своем визите, собираясь сделать сюрприз. Теперь получалось, что это Клемм приготовил всем сюрприз. Когда Говард связался с университетом, ему ответили, что Клемм у них больше работает, и просили больше не беспокоить их в связи с "этим господином". Что же у них там произошло? Рош полетел это выяснять, и теперь от него самого не было никаких известий.
Что бы Рош ни говорил, Клемм никогда не был конфликтным человеком. Говард планировал найти кого-нибудь не из администрации университета, кого-нибудь, кто был дружен с Клеммом, и узнать, что случилось с пожилым профессором. Еще оставался электронный адрес его дочери, но он так же молчал.
Челнок стремительно снижался над океаном. На горизонте была видна желтая полоска берега. Глубоко вдавшийся в континент залив был заполнен небольшими судами, — скорее всего, прогулочными.
Сверкнула серебристая кайма зданий, горный пик оказался коническим кожухом громадной радиолокационной станции. Челнок слегка накренился, нацеливаясь на узкий каньон посадочной полосы. Гору показалось, что он увидел птеродактиля (или кого-то очень на него похожего), пикирующего в воду. Пока он следил за охотой воздушного хищника, челнок выпустил шасси и снизил скорость до минимальной. Было непонятно, что вообще его держит — таким медленным казалось его движение.
Кратчайший маршрут к Северо-восточному университету был разработан им заранее. После приземления Гор направился прямиком к станции монорельса. Быстро разобравшись в схеме маршрутов, выбрал серую ветку, чтобы через пять остановок пересесть на красную, которая и должна была доставить его к СВУ.
Прозрачная труба монорельса пролегала меж вытянутых, прямоугольных зданий из стекла и стали. Сквозь редкие разрывы между зданиями были видны желтые песчаные дюны. Они тянулись на сотни километров на юг; в своей стерильности дюны служили естественным барьером между обжитым побережьем и черными, непроходимыми лесами центральной части континента.
