– Тут мне спутниковое прислали, – вдруг сказал он. – Вы даже не представляете себе, какая это морока – официально получать спутниковое. Вот скажите мне, почему? Нет, я понимаю, народ у нас такой, что не каждому можно, но я же официальное лицо, антивозрастной контингент, мне в ту же секунду должны информацию выдавать! Мне же преступления раскрывать, и желательно по горячим следам. А спутники – они же все видят! Так нет – защита информации, извольте помучиться, пока следы не остынут. Вы как хотите, а по-моему, бюрократия – бич современного общества, его тормоз и убийца.
– И что в том спутниковом вы увидели?
– Ничего. Честно говоря, я ничего особого и не ждал. – Менгрел внимательно посмотрел на свой бокал. – Хорошее вино, не то что это ваше амонтильядо. Я тут решил попробовать… ну не знаю, я не знаток, но то ли мы изменились, то ли амонтильядо, то ли ваш старинный писатель в жизни его не пробовал – не восторг.
Старик заморозился, только глаза расширил. Артур скроил самое невыразительное лицо и почему-то положил на бокал ладонь.
– Там все видно, – сказал Менгрел, – с любого угла обзора. Там видно, как вы, Геннадий Егорович, выходите из кафе, проходите два квартала, поворачиваете к пустырю и пропадаете – точно так, как вы и рассказывали. И там не видно, чтобы за вами кто-нибудь шел.
– Не надо, – сказал старик. – Он за мной шел, я его сразу засек. Я же еще в гостерии все про него понял.
– Ох, вы меня не слушаете, – сказал Менгрел. – Я же не говорю, что он за вами не шел, я говорю, что спутники его не увидели. В старину, когда вдруг криминалисты открыли значение отпечатков пальцев, преступники быстро перестроились и стали работать в перчатках. Нет, правда, мне понравилось ваше белое крепкое. Самодел?
– Все официально, – тихо сказал Артур.
– А, ну да. Так вот, мы называем этот прибор зонтиком. Попроще плаща, но принцип тот же – на земле видно, а от спутников экранирует, полный идиотизм, но почему-то очень прижился. Дешевле, что ли.
Говорил он монотонно, негромко, мрачно и безнадежно:
– Словом, вышел только Геннадий Егорович, это зафиксировано. Зашел за угол и исчез. Потом, спустя примерно семь минут, на проспекте Чубайса, где, как мы знаем, находится ваша, Артур Михайлович, гостерия, направляясь от Солдатской площади, вдруг возникла женщина, идентифицированная как Светлана Козлова, референт главы нашего филиала «Жанессо» Ореста Аристарховича Аристова, без особенных оснований подозреваемая в том, что она является штатным удалителем филиала. Женщина вела себя нервно и бежала прочь от Солдатской площади, не соблюдая при этом никаких мер предосторожности. Из этого я делаю вывод, что Светлана Козлова… кстати, она действительно не Козлова… что она тут ни при чем.
И, оценив удивленные мины слушателей, Менгрел продолжил:
– Да сами подумайте – исполнитель идет на акцию, исполняет ее, причем исполняет профессионально, никакой даже примятой травы, кроме как после вас, Геннадий Егорович, не осталось, а потом почему-то в панике убегает, забыв о хорошо продуманных планах отхода, забыв обо всем на свете. Это значит, что все пошло не так, это значит, что исполнитель в полной растерянности, что он испуган, это значит, что он не совершил акцию. Если бы Света убила, она бы так не нервничала, не убегала бы так, не выключала бы плащ до ближайшего укрытия, хотя бы зонтиком прикрылась от спутников. Да еще этот нож. Убивала не она, она испугалась убийцы, потому что его не видела. Нет, Бриля убил другой.
– Как интересно! – сказал старик. – Значит, вам надо искать другого?
– Зачем искать, я его нашел уже, – ответил Менгрел, тут даже и не скажешь, как – сразу и грустно, и весело. – И даже очень быстро нашел.
Геннадий Егорович недоверчиво и как-то даже осуждающе покачал головой и сказал, пристально вглядываясь в Артура:
– И кто, по-вашему, убийца?
Менгрел хмыкнул, ухватился за свой бокал:
– А вы как будто не знаете? Кому же и знать, как не вам!
Артур неподвижно перед ними стоял. А Геннадий Егорович неожиданно рассердился:
– Неправда, я уже говорил вам, я никого не убивал, он жив и уже выздоравливает. Мне обещали, что он полностью востановится.
– Кто выздоравливает? – удивленно спросил Менгрел.
– Ну этот, как его? Тот, которого я убил. Алеша, внук мой! Вы что, не поверили?
Стало ясно, что со стариком творится что-то не то, хотя внешне он выглядел все тем же собранным и неглупым мужчиной чуть повыше среднего возраста.
Менгрел потрясенно возвел глаза к потолку, потом нацелил их на Артура. Тот был так же неподвижен и невозмутим.
– Я вовсе не имел в виду Геннадия Егоровича, – сказал Менгрел.
Артур кивнул. Геннадий Егорович нахмурился, досадливо повел головой и буркнул нехотя:
– Извините.
Ему не ответили – Менгрел с Артуром были в этот момент слишком заняты друг другом.
– Я понял, кого вы имели в виду, – сказал Артур. – А вы-то как догадались?
– Очень просто, мне даже не понадобились спутниковые. Я всего-навсего не поленился заглянуть в ваш профайл и почитать о ваших прошлых связях с «Жанессо».
– Это не доказывает моего участия в убийстве, а просто делает одним из подозреваемых.
– Вы совершенно правы, я даже не попытаюсь вас раскрутить, хотя, поверьте моему опыту, в принципе это возможно. Да и мелочи разные были кроме профайла, например нож. Я просто не хочу этим заниматься – полно других дел, а ваше отнимет у меня много времени, в результате которого я получу бывшего недоказанного убийцу, который убил убийцу настоящего, но тоже недоказанного, да еще в качестве самообороны, пусть и весьма сомнительной. Меня просто не поймут, если я стану заниматься вами всерьез.
– Я облегченно вздыхаю, – сказал Артур, он оставался так же неподвижен и невозмутим. – По этому поводу все остальное угощение для вас будет за счет заведения. Налить?
– Варум бы и нихт, – сказал Менгрел. Он был по-прежнему мрачен. При виде словно ниоткуда появившегося бокала с вином, настоящего, хрустального, в каких не подают спиртное в дешевых гостериях, он опасливо покачал головой. – Этак я еще и напьюсь вбезобраз, а со мной этого не случалось уже, наверное, лет двадцать пять.
– Пуркуа бы и не па, – ответил Артур.
– Представляете, – вдруг подал голос Геннадий Егорович. – Он читал По, точней, я ему читал По, поэтому он считал себя замурованным, но все равно налил для меня бокал. Да и сам напиться попробовал. Вино ему не понравилось, но все-таки это было амонтильядо, а не белое крепкое.
– Замечательная у вас работа для моей конторы, Артур Михайлович! – сказал Менгрел. – Много видишь, много слышишь, многое можно узнать.
Артур, наверное, ждал такого поворота, поэтому ответил сразу:
