— С мясом все в порядке, его убрали. А беспокоиться они не будут, они знают, где ты, — солгала Вильма. Впрочем, возможно, Дора и Ральф действительно об этом знали – там, за последней чертой. Кто она такая, чтобы судить об этом?
Мэйвити снова задремала, обмякла ее рука, покоившаяся на холке у Дульси, которая свернулась на одеяле у нее под боком. Внезапно рука снова напряглась, и Мэйвити испуганно открыла глаза.
— Мне надо вставать. Они не знают…
— Все в порядке, Мэйвити, — заверила ее Вильма. — Обо всем уже позаботились. А попозже и Грили придет к тебе.
— Но Дора и … Она вдруг умолкла.
Ее глаза расширились. Она приподнялась в кровати, пристально глядя на Вильму, а затем ее личико жалобно сморщилось.
— Они умерли, — прошептала она испуганно. — Дора и Ральф умерли.
Вильма присела на кровать и обняла ее. Они немного посидели так в полном молчании, затем Мэйвити пробормотала:
— Грили… Мне нужен Грили. — Она просительно взглянула на Вильму: – С ним все в порядке?
— С ним все отлично, уверяю тебя.
«Валяется в стельку пьяный, — подумала Вильма. — Но зато целый и невредимый».
— Он мне нужен, — Мэйвити беспомощно посмотрела на нее. — Как же мне сказать ему? Сказать, что Доры больше нет?
— Он скоро будет здесь. Тебе не придется ничего говорить. Он все знает про Дору и Ральфа и держится молодцом. Скоро он придет и будет здесь, с тобой.
Полиция уже забирала Грили из «Дэвидсон Билдинг» и держала его в участке, дожидаясь, пока он наконец протрезвеет, чтобы расспросить о смерти Доры и Ральфа. Однако, как сказал Макс Харпер, как только его отпустили, он прямиком отправился обратно на склад, где еще оставалось несколько ящиков рома. Вильма не намерена была привозить его к Мэйвити, пока он не протрезвеет и не приведет себя в порядок. Дульси сказала, что от него разит, как от пьяного опоссума, и Харпер говорил то же самое.
Было установлено, что Дора и Ральф скончались от передозировки наркотиков. По словам Харпера, в полицейском отчете говорилось, что каждый из них получил такую дозу морфия, которая свалила бы и ломовую лошадь.
— Коронер считает, что они наглотались наркотиков за обедом. Угощение было обильным: стейки, картошка, салат с майонезом, шоколадный пирог и кофе, — сообщил Макс. — Мы пока не знаем, с кем они обедали и где.
Про обед с Берниной у Пандера Харпер узнал от того же таинственного информатора. Тогда же неизвестная дама сообщила ему, что Перл Энн и Трой Хоук – одно лицо. Побывав в ресторане, Харпер выяснил, что все трое пришли туда в семь тридцать и заняли столик на террасе. Официант, который обслуживал их, припомнил, что именно заказывал каждый из них, какие напитки пил, в котором часу они ушли, и что Бернина расплатилась кредитной карточкой.
Доктора предупредили, что Мэйвити может пребывать в плохом настроении, пока не пройдут последствия сотрясения; так оно и было. Что касается десятисантиметровой раны у нее на затылке, то она была получена не в результате аварии. Мэйвити ударили по голове за несколько часов до того, как машина разбилась. Скорее всего, ее оглушили, погрузили на заднее сиденье «Фольксвагена» и отвезли в Салинас, где и устроили инсценировку аварии, преднамеренно разбив машину о столб. Харпер не хотел подвергать Мэйвити опасности нового нападения. Помимо круглосуточной охраны в доме, он распорядился о постоянном патрулировании прилегающего района.
Макс Харпер – в полицейской форме и с важной миной на суровом лице – немного нелепо смотрелся в светлой уютной спальне Вильмы на фоне определенно женского убранства комнаты: среди ситцевых обоев в мелкий цветочек и белой плетеной мебели. Он напоминал Вильме закаленного жизнью солдата, заблудившегося в садике с петуньями. Пока она наливала ему кофе из стоявшего на ночном столике кофейника, Мэйвити, польщенная царящей вокруг нее суматохой, села и откинулась на подушки. Похоже, ей нравилось быть в центре внимания. Она рассказала Максу то, о чем ранее говорила Вильме. Постепенно мозаичные кусочки ее памяти складывались в единую картину.
Рядом с Мэйвити лежала Дульси; притворяясь спящей, она сопоставляла ее рассказ с тем, что уже было известно им с Джо.
Винтроп Джерген вышел из дома примерно в два, сообщив Мэйвити и Перл Энн, что у него деловая встреча где-то на побережье. Часа в три на несколько минут заехала Чарли, а затем отправилась к Блэкбернам. Перл Энн в тот момент уже была наверху, чинила вешалку для полотенец. После отъезда Чарли Мэйвити пошла убираться в квартире Джергена.
— Когда я вошла, Перл Энн сказала, что у нее почти закончилась шпаклевка того сорта, который ей больше всего нравится, поскольку она мягкая и с ней удобно работать. Она предложила мне съездить в город и купить такую же, а она, мол, пока вместо меня займется холодильником – вытащит полки и форму для льда и поставит отмокать. Она была не против поработать, когда мистера Джергена нет дома.
Мэйвити дернула рукой, расплескав кофе на простыню. Схватив пригоршню бумажных салфеток, она попыталась промокнуть пятно.
— Я никак не могу привыкнуть к тому, что он мертв. Его горло, вся эта кровь…
Вильма забрала у нее чашку и подала еще салфетки, затем обтерла чашку и снова наполнила ее кофе. Дульси выбралась из своего уютного гнездышка в складках одеяла и ткнулась Мэйвити в щеку. Та обняла кошку и привлекла к себе.
— Возвращаясь из города, я увидела машину Джергена, припаркованную в трех кварталах от дома. Мне это показалось странным, ведь он говорил нам о деловой встрече на побережье. Но это был точно его «Мерседес», я бы где угодно его узнала, с двумя антеннами и такими чудными колпаками на колесах. Ну, я и подумала: должно быть, он встретил своего клиента здесь и пересел в его машину. Правда, я удивилась, что он не отогнал автомобиль домой. Хотя в нем могло что-нибудь сломаться. Я никогда не слышала, чтобы «Мерседесы» ломались, но думаю, такое возможно. Подъехав к дому, я быстро пошла через двор, поскольку Перл Энн ждала шпаклевку. Окна мистера Джергена были открыты, и я услышала, как он и какой-то другой мужчина орали друг на друга. Странно, но во втором голосе мне почудилось что-то знакомое. Затем послышался грохот, словно роняли мебель, а затем хрип. Потом наступила тишина. Я побежала наверх, но мне было страшно, я готова была в любой момент развернуться и броситься наутек. Возле двери я прислушалась, но оттуда не доносилось ни звука, и я толкнула дверь. — Широко раскрыв глаза, она смотрела на чашку с кофе, как будто снова созерцая картину убийства Джергена. Взглянув на Харпера, она продолжила едва слышным шепотом: – Он был на полу. Лежал на полу возле своего стола. Кровь… А Перл Энн… Она все колола и колола… Замахивалась и втыкала ему в горло эту штуку для льда. — Мэйвити обхватила себя за плечи. — Я потихоньку отступила за дверь, потом прикрыла ее, надеясь, что она меня не видела. Не знаю, куда девался второй мужчина, я все смотрела по сторонам, искала его. От страха у меня прямо ноги подкашивались. Я разулась и пошла вниз, к машине, в одних носках, чтобы она не услышала шагов. Я ни разу не остановилась. Перед глазами у меня все время была одна и та же картина: Перл Энн рядом с ним на коленях, и по горлу ему, по горлу… Я нащупала в сумке ключи от машины и собиралась вставить их в замок… – Она взглянула на Харпера. — Вот и все, что я помню. А потом слепящий красный свет, и я лежу на заднем сиденье на своих туфлях, прямо лицом на грязной туфле. А на полу валяется бумажный пакетик из «Макдоналдса» и от него пахнет горчицей. Затем меня куда-то тащили, было темно, и все вокруг виделось каким-то расплывчатым. И потом я уже на больничной койке, и вы, капитан Харпер, сидите рядом, развалившись на стуле.
