Мэйвити подтянула одеяло, стараясь не потревожить Дульси.
— Когда ты в первый раз пришла в квартиру, прежде чем отправиться за шпаклевкой, ты не заметила ничего странного, может, непорядок какой? — спросил Харпер.
— Нет. В комнате было все чисто прибрано, как обычно. И на столе тоже, там только лежала стопка каких-то бумаг на его гроссбухе. Да, наверно, это и было необычно. Мистер Джерген никогда не оставлял документы на столе, только ручки и всякие канцелярские мелочи. — Она нахмурилась. — Да, и вот еще что. Я уверена, что в первый мой приход компьютер был выключен. А когда я вернулась, то увидела… Перл Энн… Мне кажется, компьютер работал. — Мэйвити снова обняла себя за плечи. — Он не должен был там находиться, у него же была назначена встреча. Может, он забыл что-то в компьютере и вернулся из-за этого? — Она мрачно взглянула на Харпера. — За что она его убила? Почему это произошло?
— А помимо файлов и компьютера, — спросил Харпер, — там было еще что-нибудь не так?
— Больше я ничего не заметила. Вроде все как обычно, аккуратно и на своих местах. Перл Энн начала работать в ванной, но отвлеклась, чтобы включить холодильник. В кухне было чисто, как всегда.
Харпер сделал какие-то пометки в своем блокноте и встал. Вид у него был решительный и суровый. Вильма проводила его до двери. Прежде чем уйти, он обнял ее.
— Ты выглядишь уставшей. Она выкарабкается, все будет в порядке. Если нам удастся взять Хоука, Мэйвити потребуется ясная голова. Я думаю, у нас хватит улик, чтобы предъявить их большому жюри. И тогда Хоук предстанет перед судом присяжных.
— А если вы не найдете Хоука?
— Поживем – увидим.
Вильма благодарно прижалась к его плечу. Она с ужасом представила, как трудно было бы ей помочь Мэйвити без поддержки Макса.
Он посмотрел на Вильму.
— Я тебе еще не говорил… Часть следов на униформе Мэйвити – кровь Джергена. — Вильма ничего не ответила, ее вновь охватил страх. — Сообщили сегодня утром. Однако в лаборатории сказали: судя по характеру пятен, возможно, об нее вытирали орудие убийства.
— Ее одежда не была забрызгана или залита кровью.
— Совершенно верно. И мы до сих пор не уверены, была ли на самом деле орудием убийства эта форма для льда.
Он стоял у открытой двери, но не уходил, а только внимательно смотрел на Вильму.
— Наше дело значительно продвинулось бы, если бы я знал, кто наш загадочный информатор. Если бы я знал, кто эта женщина, которая сообщила нам про Хоука. Если бы она могла дать против него показания, это бы сильно упростило нашу задачу.
— Наверняка, — сказала Вильма. — Возможно, она еще появится. Будем надеяться.
Она чувствовала себя чрезвычайно неловко, эта ложь давалась ей с огромным трудом.
— Она никогда не появляется. Помогла нам уже трижды и ни разу не сказала, кто она. — Макс не сводил взгляда с Вильмы. — Один и тот же голос, одна и та же дама.
Вильма округлила глаза.
— Макс, ты думаешь, это я? Хочешь сказать, что этот таинственный информатор – я?
— Нет, — сказал Харпер, — я так не думаю.
Он все еще смотрел на нее. Наконец он повернулся и пошел к своему автомобилю. Стоя возле окна, Вильма проводила взглядом патрульную машину, которая направилась в город. Вильма размышляла о том, в какую паутину угодили они все. А уж для Харпера эти вопросы без ответов были воистину хитросплетениями веревочки в «кошачьей колыбели», множеством причудливо перепутанных нитей, которые куда-то ведут, но никуда не приводят.
Чудовищный перегар заполнял машину, как пар баню. Не помогали даже открытые окна – от Грили так несло дешевым ромом и немытым телом, что Вильма испытывала огромное желание вышвырнуть его из машины и заставить идти пешком. Впрочем, осуществить это желание было невозможно, поскольку старик попросту вернулся бы в свою берлогу, где еще оставался изрядный запас 90-градусного утешения.
Она могла бы остановиться у дома Мэйвити и потребовать, чтобы Грили хорошенько помылся и сменил свою вонючую одежду, но ей не хотелось тратить на это время. Мэйвити не терпелось увидеть брата. Вильма даже не стала дожидаться, как собиралась вначале, пока он протрезвеет.
К тому же Грили, даже по макушку накачанный ромом, проявлял искреннее беспокойство за Мэйвити. Он сидел, подавшись вперед и хмуро уставившись на дорогу, словно пытался заставить автомобиль двигаться быстрее. На руках у него расположился черный кот.
Вильма не могла удержаться от улыбки, увидев, как Грили с котом садились в машину. Полицейский, который дежурил у «Дэвидсон Билдинг», пропустил ее в здание и убедился, что она благополучно вернулась, ведя за собой Грили. Правда, потом ей некоторое время пришлось дожидаться в грязном холле, пока старик сходит наверх за своей курткой. Она не боялась, что он сбежит, — другого выхода из здания не было, если не считать окон на втором этаже. Вильма с удивлением обнаружила, что он принес не только куртку, но и черного кота, который удобно устроился в импровизированном гнездышке из потертой кожи. Грили держал его так, будто хотел, чтобы на кота непременно обратили внимание.
Грили категорически заявил о своем желании взять кота с собой, хотя Вильма напомнила ему, что Мэйвити недолюбливает Азраила, а ее комфорт и спокойствие сейчас – превыше всего.
Пока они ехали по городу, кот невозмутимо восседал на коленях у Грили. В отличие от большинства кошек здоровенный черный зверь не предпринял ни малейшей попытки сбежать через открытое окно.
— Он будет делать то, что я ему скажу, — заплетающимся языком сообщил Грили. — Не то узнает, что почем.
Что ж, возможно, кот все-таки был не столь ужасным, как говорила Мэйвити. И, безусловно, он был красив. Залюбовавшись, Вильма осторожно протянула руку, чтобы погладить его по голове, — но тут же отдернула, увидев ярость, полыхнувшую в оранжевых глазах.
Да, с таким не подружишься. Этот зверь был таким же дикарем, как и его хозяин.
Кот внимательно наблюдал, как она припарковала машину и заглушила двигатель. У зверя был странный взгляд – оценивающий и зловещий, от него стыла кровь. Вильма припомнила «Черного кота» Эдгара По: «Огромная фигура кота… Я не мог избавиться от этого видения… Громадный и прекрасный зверь, абсолютно черный и поразительно понятливый».
Когда Вильма подгоняла вонючего забулдыгу в сторону кухонной двери своего сверкающего чистотой домика, ей казалось, что она ведет одного из своих прежних выпущенных под залог подопечных, который только что вышел из вытрезвителя. Впрочем, от Грили пахло значительно хуже. Едва она открыла дверь, черный кот ринулся в дом, нахально прошмыгнув под ногами. Он не проявил ни капли настороженности, которую обычно демонстрируют кошки, попадая в незнакомое место. Ворча и фыркая, он тут же обнюхал дверку Дульси и, прежде чем Вильма успела опомниться, пустил резко пахнущую тестостероном струю – оставил четкую метку своего превосходства и обозначил право на эту территорию.
