сумела изобразить:
– Честное слово?
Снаружи послышался топот. Дверь распахнулась. Комнату озарил свет множества фонарей, а затем ещё один охранник что-то затараторил на китайском.
«Видимо, кто-то обнаружил, что дверь узилища открыта, а двое юнцов сбежали. Или же где-то там всё-таки нашлись открытые ворота, выходящие на улицу…»
Госпожа Цзо изумлённо застыла, а затем устроила охраннику настоящий допрос, длившийся несколько минут. После этого она снова повернулась к Лидии и замахнулась для очередной пощёчины. Миссис Эшер съёжилась, закрываясь. Маленькие, но сильные руки вцепились в её запястье, заставляя убрать руку от лица. Госпожа Цзо ухватила её за волосы и встряхнула, сыпля гневными вопросами.
Младший Цзо оглянулся на мать и спросил:
– Как вы выбраться?
– Я услышала, как кто-то ходит в соседней комнате, – Лидия округлила глаза и изобразила ужас – впрочем, в нынешних условиях это было не так уж и сложно. – Что-то скрежетало и гремело, как будто из двери вырывают замок. Я спряталась и дождалась, пока шум смолкнет, а потом выглянула наружу. В соседней комнате никого не было, но одно из окон оказалось распахнутым. Я вылезла и побежала.
– Вы не ходить в другую комнату? – Толстяк подошёл достаточно близко, так что Лидия смогла разглядеть его лицо: молодое, суровое, с жестоким взглядом и тонкими усиками. – Не ходить вниз лестница?
– Нет, – Лидия покачала головой, старательно выжимая слезу. После того как её оттаскали за волосы, слёзы и так подступили к глазам, однако любая девица, проведшая в Лондоне хотя бы один светский сезон, овладевала искусством плакать в нужный момент либо в целях самозащиты, либо ради шантажа. – Я очень боялась и не знала, что тут происходит…
Младший Цзо (Лидия вспомнила, что на самом деле фамилия у этой семьи звучит иначе – кажется, Чжэнь?) перевёл её ответ матушке. «Точно, Чжэнь», – подумала миссис Эшер, сравнивая лица матери и отпрыска. Как у его отца, которого, судя по всему, госпожа Цзо сожрала живьём точно так же, как пожирают своих самцов паучихи. «Несомненно, они обнаружили, что мальчишек кто-то выпустил…»
Госпожа Цзо отступила и выразительно провела себе под подбородком ребром ладони.
Сын взял Лидию под локоть, скорее помогая, чем заставляя подняться.
– Пожалуйста, не делать ничего глупого, – посоветовал он абсолютно нейтральным тоном, увлекая миссис Эшер прочь из комнаты, и повёл через дворик по дорожке, освещённой покачивающимися фонарями. – Моя матушка… – он оглянулся на женщину, идущую рядом – та цеплялась за вторую его руку, но никак не показывала боль, которую, как знала Лидия, причинял ей каждый сделанный шаг.
Госпожа закатила глаза и что-то быстро затараторила, будто указывая, что передать, и толстяк смиренно повторил:
– Двор охраняется собаками, большими собаками. Волками. Набрасываться и убивать. А ещё тиграми.
«Забавно, а Джейми почему-то ни слова не сказал о тиграх во дворе…»
Лидия ахнула и старательно изобразила ужас.
– Если вы сбежать, мы не сможем вас спасти. Оставайтесь на месте, всё будет хорошо.
Они дошли до соседнего дворика, пыльного и заброшенного, и Лидия, разглядев его в свете фонарей, ахнула уже по-настоящему. Здесь всё было так, как и описывал Джейми: дорожки, протоптанные в сорняках к ветхим ступеням главного павильона, заколоченные наглухо ставни, западный замок на двери. Лидию приволокли в главный зал, а оттуда – в восточную комнату, где не было замка. Госпожа Цзо вытащила из кармана ципао шёлковый шарф и бросила его сыну, что-то сухо скомандовав.
– Не надо бояться, – передал тот Лидии, когда единственный сопровождавший их охранник («что-то у них сегодня совсем народу не хватает – почему, интересно?») схватил её и поволок в дальний угол комнаты, где накрепко стянул ей руки за спиной и привязал к колонне.
– Нет! – Миссис Эшер отчаянно задёргалась. – Прошу вас, не связывайте меня!..
– Всё будет хорошо, – с запинкой повторил толстяк, а затем взял один из фонарей и повесил его возле двери. – Всё будет хорошо.
Судя по тому, как на выходе из павильона Чжэнь покосился на матушку, он и сам не верил в собственные слова.
У входа в развалины храма Тайного Будды обнаружилось полдесятка лошадей, осёдланных и взнузданных.
– Я нашёл их в овраге, неподалёку от дальнего входа в шахту, – сообщил Цзян. Сбруи на лошадях были немецкие, а попоны – в пяти цветах флага новой республики [55]. – Я не езжу верхом, – добавил он, пока Эшер и его товарищи забирались в седла. – Ещё философ Чжуан-цзы в эпоху Сражающихся Царств сказал, что порабощение животного подобным образом искажает не только его Путь, но и твой собственный…
– Мы вас не оставим.
Луна едва показалась, однако ночь, несмотря на мороз, выдалась ясной. За полосой деревьев, окружавших святилище, виднелась узкая тропа, ведущая обратно в ущелье Миньлянь, где располагался основной вход в рудник. Эшер сообразил, что они уже проезжали мимо этого храма, пока обследовали горный склон, даже не догадываясь, что отсюда можно попасть в шахты. Этот тайный ход не обнаружили ни Исидро, ни инженеры компании «Си Фань-тэ», ни, судя по всему, китайские императоры, пытавшиеся запретить буддийские секты.
– Но Гоминьдан, да и бандиты…
– Сын мой, – монах улыбнулся, и от этой улыбки – и лунного света – его лицо показалось удивительно молодым. – Ну что такого бандиты смогут у меня отнять? Мой посох? Так я вырежу себе новый. Скорее отправляйтесь в путь и не позволяйте предрассудкам одного старика вас задерживать. Я знаю, как добраться отсюда до столицы. Я ходил этим путём сотни раз.
Эшер не стал настаивать. Крепко сжав поводья, он пустил лошадь лёгким галопом вниз по тропе – так быстро, насколько позволял тусклый свет луны; остальные, растянувшись цепочкой, поехали следом.
«Не стоит верить тому, что Туань говорил насчёт Лидии, – убеждал себя Эшер. – Он мог сказать что угодно, зная, что я не смогу проверить его слова».
И всё же по спине бегали мурашки. Лидия, разумеется, будет держаться подальше от Гранта Гобарта, но в посольстве наверняка хватало и других людей – достаточно глупых, беспечных или попросту невезучих, чтобы стать жертвами шантажа со стороны клана Цзо. А от воспоминаний о том, что эти самые Цзо скрывали у себя в поместье, в желудке у Джеймса начинал ворочаться ледяной ком.
Потребуется два часа, чтобы добраться верхом от деревни Миньлянь до Мэньтуоко, где Мизуками оставил свой автомобиль – это если они в очередной раз не столкнутся с гоминьданскими ополченцами. Вампиры могут перемещаться очень быстро – и пешком, и на чужом транспорте, обманом или чарами заставив кого-нибудь живого их подвезти. Но даже если Исидро и доберётся до Пекина, ещё неизвестно, сумеет ли он отыскать поместье Цзо, и не доберутся ли до него ещё раньше пекинские вампиры.
«Они никому не доверяют», – сказал тогда отец Орсино.
И уж точно не станут доверять вампиру-«чанби куэй», в открытую сотрудничающему с живыми.
