Наконец, покончив с костями, мисс Гранстрэйсс заметила:
— Мне будет не хватать здешней кухни. Итак, мистер Гаррет. Вы надеетесь получить какую-то пользу, пряча Тень. Или, может, переубедите меня?
— Не могу. У меня нет этой проклятой штуковины.
Женщина рассмеялась. По её жировым складкам прошла рябь.
— Что ж, хорошо. Очень хорошо. Как мне заинтересовать вас, чтобы вы занялись её поиском?
— Мне неизвестно, что нужно искать. Но Рок предложил четыре тысячи серебряных нобилей за это.
Мисс Гранстрэйсс аж вся затряслась. — Пурпурная Роза? Четыре тысячи? Этот принц лгунов! Этот последний из бесконечной очереди воров! Он сбегает, не заплатив по счёту, везде, где останавливается.
Она сболтнула лишнего. Возникла молчаливая пауза. Элиза начала проявлять интерес.
Мисс Гранстрэйсс сменила тему.
— Вы едва пригубили вино, мистер Гаррет. Что-то не так? Хозяин гостиницы заверил меня, что это самое лучшее вино, предлагаемое в Танфере.
— Он, конечно, прав, но я больше разбираюсь в пиве. Мне непонятна модная одержимость прокисшим виноградным соком. Как-то некто когда-то заметил, пиво является доказательством того, что боги снисходят до нас не только, чтобы мучить.
— В пиве, сэр? Понимаю, Танфер славится разнообразием и качеством продукта со своих пивоварен. Какой сорт вам больше нравится?
Почему бы и не напрячь её? — Пшеничное Вейдеровское со вкусом ежевики.
— Элиза, проверь, есть ли у Шатуна.
Блондинка кивнула, встала и вышла из-за стола, как заводная кукла.
Я спросил:
— Что это с ней? Она вообще человек?
— О, да. Конечно, сэр. Да, в самом деле. Просто очень серьёзна. Моя племянница. И к тому же моя ученица. Заканчивает начальное обучение. Замечательный ребёнок. Блестящие способности для её лет. Она станет одной из великих людей, — повернувшись, она спросила: — Что это, девочка?
Пенни поставила перед нею тарелку.
— Тыквенный пирог со специями, мэм. Фирменное блюдо Бенбоу.
Она обслужила меня и Палёную. За ней подошёл Пузырь с матерчатым мешком, из которого нацедил коктейль с ромом.
Пенни спросила:
— Нужно ли накрывать для юной мисс, мэм?
Мисс Гранстрэйсс рассердилась. Она не привыкла быть просто «мэм».
— Пока нет, а то остынет. А может, она и не захочет. Она не ест много сладкого.
Я попробовал расспросить о Рызне, Венагете и Тени. Мисс Гранстрэйсс то уклонялась от ответа, то восхищалась моими чудесными способностями с целью привлечь к поискам её пропавшей безделушки.
— Понимаем ли мы друг друга, мистер Гаррет?
— Я ни слова не услышал о возможной выгоде для меня и моих близких. Кроме этого прекрасного обеда.
Она не обрадовалась. Это был совсем не тот ответ, который она ждала.
— Ладно, сэр. Очень хорошо. Я, в самом деле, не должна забывать, что нахожусь за пределами области, в которой мои желания имеют вес закона. Очень хорошо. Принесите мне Тень, и я заплачу восемьсот нобилей в качестве вознаграждения, — она подняла руку, с целью предупредить замечание, ожидаемое ею. — Полновесных Фулл-Харборских нобилей, а не сказочных золотых, обещанных обманщиком Пурпурной Розой.
Меня это не убедило. И выглядел я неубеждённым.
— Что ж, тогда идите за мной, сэр. Идите за мной.
Она встала, поманила. Так, обычно, молоденькие дамочки в возрасте Элизы подзывают дружка, поведать ему секреты.
Я неохотно пошёл. Неохота возросла ещё сильнее, когда она направилась в тёмную спальню. Но свет неожиданно появился. Я оглянулся. Парнишка, девочка и крысючка выглядели изумлёнными, но настороже.
— Проходите, мистер Гаррет. Обещаю не покушаться на ваше целомудрие.
У неё ещё и чувство юмора есть?
Я немного расслабился.
— Но дверь, всё же, придётся закрыть. Вдруг моя племянница вернётся. Я хочу, чтобы она по-прежнему оставалась в неведении об этом.
— Она говорит или понимает по-карентийски? Незнание языка могло объяснить её нелюдимость.
— Даже не знаю, что сказать сэр. Этот ребёнок полон сюрпризов. Не поможете ли вы?
Она попросила вытащить сундук из-под незастеленной кровати. Постельные принадлежности пахли так же, как мисс Гранстрэйсс, только хуже. Я не удивлюсь, если она страдает от какой-нибудь злокачественной болезни.
Мы выволокли сундук на кровать. Она сказала:
— Отойдите, пока я работаю с секретным замком.
Запор сундука мерцал узлами смертельных заклинаний.
Интересно, знали ли наши шишки, что среди нас появился иностранный тяжеловес. Венагетский тяжеловес, который, по всей видимости, уцелел в Кантардской бойне с населяющими наш Холм.
— Война закончена, мистер Гаррет. А моя миссия сейчас более важна, чем какая-то месть. Она откинула крышку и достала ящик, занимавший две трети глубины сундука. Под ним лежали серебряные монеты, ровными рядами выстроились они во всю длину и ширину дна. Их были сотни и сотни. Присутствовало и золото, но мне его не предлагали.
Восемьсот нобилей — огромная сумма. И она была осязаема.
— Возьмите монету. Любую. Проверьте её.
— Я вижу, они настоящие. На них была Фулл-Харборская нарезка, для защиты от фальшивомонетчиков.
— Всё равно возьмите. Проверьте, — она дождалась, пока я выберу одну из них. — Восемьсот нобилей, мистер Гаррет, и покрытие всех расходов и трат сверху, потом мы вернёмся во мрак Венагеты.
Ненавижу, когда записные злодеи показывают свою человеческую сущность.
— Ну, мистер Гаррет. Вернёмся в гостиную, пока ваша помощница не потеряла терпение... Хотя, сначала помогите мне с сундуком. Она поставила ящик обратно и взвела, пахшие смертью, замочные заклинания. Я помог засунуть сундук обратно. Она отцентрировала его на старое место с хирургической точностью.
Идя впереди, я самодовольно посмотрел на Палёную, Пенни и Пузыря.
Мы вернулись за стол.
Мисс Гранстрэйсс начала хмуриться, тревожно ёрзать и пахнуть ещё сильнее, что и так мучило Палёную. Женщина начала бормотать: — Где эта девчонка? Что она там делает?
Я достаточно хорошо познакомился с венагетами в районе боевых действий, чтобы понять, в чём причина. Мисс Гранстрэйсс была недовольна своей чудной ученицей.
— Приношу свои извинения, мистер Гаррет. Элиза такая рассеянная, — сказала она.
Наконец, Элиза внесла поднос, нагруженный восемью аккуратно расставленными кружками. Она положила поднос возле меня.
— Вы сокровище, Элиза, — поблагодарил я.
Похоже, я был для неё мебелью.
Я заметил, её обувь была сырой. Ноздри и усы Палёной задёргались. Она что-то почуяла, запах, которого раньше не было.
Я понюхал пиво, оно было одним из имевшихся у Кролика. Две кружки я передал Палёной.
