Иксиль Дельтрассол погружался во все более глубокий транс. Обезоруженный страхом, он оказался совершенно беспомощен перед гипнотическими интонациями натренированного голоса Харальда.
— …не надо держаться за эти ощущения… они слишком болезненны… не нужно защищаться… нужно просто отдаться чужой воле…
Как шофер посольства Дельтрассол получил специальную подготовку, предусматривавшую и навыки сопротивления введению в транс. Однако подготовку очень слабую. После того как Харальду удалось справиться с первоначальным защитным механизмом, подготовка Дельтрассола сделала его ещё более уязвимым — беднягу так часто вводили в тренировочный транс, что теперь снова войти в него ему не составило никакого труда.
— Полицейский, — пробормотал Дельтрассол.
Харальд немного изменил тон голоса, чтобы он ещё больше соответствовал нейрофизиологическим особенностям Дельтрассола.
— …так как я единственный, кто может… избавить тебя от боли… как через оконное стекло ты вглядываешься в свои воспоминания… о тех вещах, о которых ты должен… рассказать мне… твое подсознание знает, что мне нужно… чтобы помочь тебе… ты должен сообщить мне…
— Полиция. Наш связной. Он… Провокатор.
Харальд подвинулся ещё ближе.
— …расскажи мне все…
* * *
Лора вышла из своего кабинета. Донал давно отправился за кофе, и она уже заждалась. Кофеин никак не действовал на черную кровь зомби, но и Донал никогда так долго не задерживался.
Несколько раз со времени их знакомства Донал прикладывался к алкоголю, он пил дешевое плохо очищенное виски, которое Лора никогда в машину не брала — её «Виксен» подобное возмутило бы. Зомби вкус алкоголя напоминал кислый уксус, смешанный кое с чем похуже: крысиной мочой или лимфой раздавленных жуков.
Тем не менее в языке каким-то образом появился странный оксюморон: «быть пьяным, как зомби». Для Лоры в этой фразе был заключен один из множества парадоксов, которыми полна жизнь.
— Привет, Лора. — Алекса держала в руке телефонную трубку, прикрывая микрофон ладонью. — Харальд на линии… — Она вдруг нахмурилась, затем взглянула на Лору и пожала плечами. — Извини. Он положил трубку.
— Все в порядке?
— Он сказал мне закрыть дело об иллурийском шофере, — Алекса глянула в свой блокнот, — Иксиле Дельтрассоле.
Лора бросила взгляд на открывшуюся дверь, в которую вошел Донал с тремя чашками кофе. Неудивительно, что он так долго отсутствовал.
— А что случилось? Только не говори мне, что он… — Лора внезапно замолчала. — Ладно.
Алекса мгновение смотрела на неё, не отрываясь.
— Не думаю, что Харальд убрал парня, если ты это имела в виду.
— Да, конечно, — отозвалась Лора. — Уверена, что никто из моих офицеров не способен ни на что подобное.
— Я тоже. — Донал подошел к столу Алексы с тремя чашками, морщась от напряжения, попытался поставить их на стол, ничего не расплескав, но потерпел неудачу. — Ой, прости! И о чем таком страшном мы говорим?
— О том, что некоторые способны взять закон в свои руки.
— Упаси Танатос!
— С летальными последствиями, — добавила Лора. — Чтобы полностью избавиться от подозреваемого.
— О! — Донал взглянул на Алексу. — О ком мы говорим?
— О Дельтрассоле Иксиле. Разыскивается по подозрению…
— А, вспомнил. Шофер посольства, верно?
— Он. — Лора присела на краешек стола. — А Харальд объяснил, почему мы должны закрыть его дело? Он же должен понимать, насколько сложно мне было добиться его открытия.
— Да, конечно, — согласилась Алекса.
— Только его это не сильно заботит, — усмехнулся Донал.
— Кажется, — Алекса сверилась со своим блокнотом, — он заполучил того парня в качестве свидетеля.
Лора прикусила губу.
— Хорошо.
Донал взглянул ей в лицо и понял, что у Харальда, по-видимому, будут проблемы. У самого Донала не раз случались столкновения с разным начальством. Во время допроса свидетеля частенько возникала возможность получить от него дополнительную информацию, и лейтенант пользовался этой возможностью, пообещав, к примеру, подозреваемому более легкое наказание.
Однако проблема заключалась в том, что если ты дал обещание, то должен был его выполнить, так как в уголовной среде полицейский, способный на обман такого рода, воспринимался как самая последняя мразь со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Хорошо, — повторила Лора. — Ладно. Если меня не будет, когда появится Харальд, пусть подождет меня.
— Гм… Постараюсь. — Алекса сделала глоток кофе и кивнула Доналу. — Спасибо.
Лора тоже сделала глоток из своей чашки, поставила её на стол Алексы и забыла о ней. Она, конечно, могла пить кофе, но удовольствия он ей не доставлял.
— Донал, ты уже проработал все детали своей командировки?
— Да. Минуточку. — С чашкой кофе в руке Донал прошел к своему столу и достал из него бледно-зеленый блокнот. — Вот. Ты все ещё настаиваешь на моей поездке?
— Настаиваю.
— Ну что ж… хорошо.
Он, сирота с обочины, поедет за границу.
Проклятие! Я лечу в Иллуриум.
Сестра Мари-Анн Стикс гордилась бы им.
* * *
Харальд наклонился ещё ближе к Дельтрассолу.
— …погружайся глубже и глубже, — произнес он, — и скажи мне… находишь ли ты там… какие-нибудь приказы…
Он проникал в подсознание Дельтрассола, и с совершенно определенной целью: если Черный Круг вложил в него те или иные защитные механизмы, даже обычный гипноз мог их выявить.
Если он наткнется на скрытую глубоко в подсознании ловушку, запрограммированную на стирание воспоминаний, Дельтрассол неизбежно истошно завопит, как только она начнет процесс уничтожения его воспоминаний до самого отдаленного детства. Харальд решил идти до конца. Ему даже хотелось, чтобы произошло нечто подобное.
— …воспоминания о… боссах, отдававших тебе приказы…
— Нет, — Веки Дельтрассола задрожали. Он отрицательно покачал головой.
Значит, в его подсознании нет никаких программ, его личность пока не разрушена.
— …и ты хочешь сообщить мне… какой груз увозили карлики…
— Да. Шампанское. Очень дорогое. Ящики шампанского. Стоят тысячи. У нас был план. Как поступать, если полиция узнает о приземлении птеробата на череп.
Шампанское?
Все из-за какого-то растреклятого шампанского?
— …и когда ты увидел, что у карликов в руках труп… когда ты увидел фургон…
— Я все бросил, мужик. Все. Мне совсем не хотелось таких проблем.
— …это как раз то, чего ты избежишь, если решишь помочь мне по-настоящему…
