как и в первый раз, оказался внутри серого шара, а тот, не мешкая, понёс его в края весьма не близкие. Если честно, то он давно уже дожидался обещанного путешествия, о котором ему твердил голос внутри шара. Единственное, о чём он ещё мечтал, чтобы в одно из таких путешествий с ним полетела его мама. Для самого Шурки оказалось странно, но голос внутри шара, проник в его мечты и отреагировал на это спокойным отказом, хотя сам он не произнёс ни словечка. Дословно это прозвучало так: «Нельзя осуществить наш полёт человеку без предварительной подготовки. А твоя мама или твой отец, эту подготовку пройти не смогут, взрослым такое пока не по силам, они по-другому воспринимают увиденное и услышанное. Они не выдержат необычных ощущений и переживаний. Ты в этом позднее сам убедишься. Шурке стало очень жаль, но голос оказался вполне убедителен, а главное это было сказано не как запрет, а именно, как убедительный отказ. Голос, тем временем, продолжал свой монолог: «Мы пробовали общаться с другими людьми, это оказалось неудачно. Люди после увиденного заболевали, их покидал разум, они становились невосприимчивыми к нашей информации, и попросту её не понимали, а некоторые даже боялись».
– Это что за подготовка такая, которую я смог пройти, а родители не смогут?
Александр, сам того не ожидая, включился в разговор, который, однако, происходил бессловесно. Общение осуществлялось, так сказать мысленно, но всё это ничем не отличалось от обыденного разговора. Те же интонации в голосе, те же звуки, что мы привыкли слышать собственными ушами, но вот происходило это в необыкновенной тиши. Ни одного постороннего тона, ни единой нотки, кроме собственного голоса и голоса в шаре. Хотя Сашка на это не обратил никакого внимания, ему было просто приятно, что его слушают и ему отвечают. Общая картина этого необычайного разговора походила на то, что парень взрослел на глазах. В его поведении появились оттенки трезвого рассуждения, а не безучастное созерцание окружающего. Как оказалось, ему никто не запрещал думать и при этом выражать своё собственное мнение. Ну, и пока длился этот короткий разговор, транспортный шар с пассажиром внутри пролетел всё полагающееся для путешествия расстояние.
Глава 18
Служба молодого пограничника
Новая служба молодого офицера-пограничника начиналась с новых забот. Поскольку он на момент зачисления в Московское высшее пограничное командное Краснознамённое училище КГБ СССР им. Моссовета являлся офицером, ему, как обучающемуся курсанту, не полагалось общежития или квартиры, а как офицеру Советской армии не полагалось проживать в казарме совместно с рядовым составом курсантов училища. Казалось бы, простая ситуация, а что делать? Несколько ночей Шурка ночевал в своём спортзале, благо борцовские маты мало чем отличаются от нормальных спальных матрасов, но так продолжаться не могло, проблему нужно было решать раз и навсегда. Вот только кто в окружении Шурки мог бы заняться его бытовым благоустройством? Сам он от пущей скромности боялся даже заикаться на эту тему своим бывшим начальникам, а тем более настоящим. Палочкой выручалочкой, как всегда оказалась, конечно же, его надёжный соратник заведующая спортивной Школой №1 «Армейского резерва». Дело было так: все проблемы всех предприятий Советского Союза всегда начинались с получения ими какого либо официального письма, которое обычно печаталось на официальном бланке предприятия отправителя, а подпись руководителя этого предприятия заверялось уникальной печатью самого предприятия отправителя данного официального письма. К чему всё это? А к тому, что все проблемы любого Советского предприятия с помощью точно таких же писем и решались. Надежда Павловна приготовила письма своей спортивной школы, на всякий случай, сразу в три адреса: один на прежнее место работы Александра, в «Стройтрест», второе в штаб военного округа Московской области, а третье в администрацию городского Района города Москвы. Её соображения были следующими:
– Три письма, во всяком случае, лучше, чем одно. Кто-нибудь да сжалится над бездомным героем и даст ему возможность жить не на борцовских коврах, а в уютной спальне на обычной кровати.
С этими рассуждениями деятельная женщина и направилась в городскую управу. Там ей обоснованно отказали, но подготовленное ею первое письмо приняли, зарегистрировав в обычном порядке.
– Но поймите нас правильно…
Бубнила ей солидная дама с париком на голове вместо причёски, на пальцах каждой из кистей рук которой, было нанизано по два золотых кольца с красными и прозрачными камнями.
– Мы не можем обеспечить жильём человека, не прописанного в Москве. Он ведь не является нашим жителем, он даже не включён в очередь на получение полагающейся жилой площади.
– Ну и как он сможет стать жителем Москвы, если ему в этой Москве не выделяют жилья? А то, что он преподаёт в нашей Москве, да ещё и нашим с Вами детям, это ничего не означает?
– Нет, конечно же, этот факт нами будет учтён, в обязательном порядке, когда мы обратимся с Вашей просьбой в комиссию по распределению жилого фонда района, но и Вы нас поймите, мы просто так, без регистрации гражданина в городе, не имеем права выделять жилое помещение. У нас на очереди и врачи, и военные, и, извините, милиция…
– Вот сдать бы вас всех в эту самую, извините, милицию.
– Ну, не сердитесь, уважаемая, как Вас, Надежда Павловна. Давайте дождёмся заседания жилищного комитета, там на нём поставим Ваш вопрос и получим соответствующий ответ.
– Хорошо, а когда этот ваш «комитет»?
– Заседание комитета назначено на будущий год в марте месяце, по итогам третьего и четвёртого строительных кварталов 1981 года. Но могу Вам сказать откровенно, поскольку Ваш Александр Николаевич не является Москвичом, то решение комиссии просто не может быть положительным.
– Я на вас пойду жаловаться самому Редьку Антону Антоновичу. Как грамоты вручать и хвастаться в газетах, так вы молодцы, а жить человеку негде и вам плевать?
Сердито проговорила пробивная Надежда Павловна и тут же поняла, что эту бюрократическую стену так просто не одолеть. Сроки в полгода не то, что нормальный человек перетерпеть не сможет, но будь он даже робот. За такое время в любом механизме, любого робота вся смазка в искусственных мозгах повысохнет, а у простого человека мозги высохнут от сна на борцовском полу.
– Запишите меня на приём к товарищу Редькину, я буду на Вас жаловаться.
Продолжила наступать несгибаемая мадам.
– Хорошо, хорошо, чего нервничать, мы вас запишем в «Журнал записей на приём» и вышлем вам почтой официальное приглашение в виде праздничной открытки. Продиктуйте Ваш адрес, пожалуйста.
– Наш адрес указан в нашем официальном документе, взгляните в него.
Грубо ткнула пальцем в бумагу на столе
