опавшего Торина и буквально вынесла его из комнаты. Сордон некоторое время молчал.
— Вы понимаете, что если он откажется от признания, то вы будете проигравшей? Его, конечно, комиссия сурово накажет, намного суровее, чем суд, но именно вы будете той, кто обвинила невиновного человека в смерти сестры. Это будет удар по вашему статусу. Найдется много желающих оттоптаться по вам.
— Господин Сордон, — чуть наклонилась к нему Наташа, — вы поверите, если я скажу, что мне глубоко безразлично, что подумают об этом люди? И вы и, я знаем, что он виновен. Он был на кухне, он слышал звук падения тела, он вышел из кухни и видел лежащую сестру. Если бы он сразу позвал на помощь, она осталась бы жива! А мнение окружающих… Я первое время вообще с короткой стрижкой ходила, а сейчас в штанах.
— Хорошо. — Сордон вздохнул. — Чего вы хотите, чтобы мой клиент не был обвинен в даче ложных показаний?
— Ничего, — пожала плечами Наташа. — Я давала ему шанс. Если бы у него была хотя бы тень раскаяния, если бы он хоть немного переживал о своем поступке…
— Мы все несовершенны.
— Я не требовала совершенства.
— Гм…
Девочка молча открыла папку и перебросила два листа.
— Вы же сомневаетесь, что есть протоколы допросов по этим булочкам… Всё не покажу, основное можете прочитать.
Сордон читал молча. В конце вздохнул и покачал головой.
— Если бы уважаемый Торин изложил мне всю правду, я бы иначе построил его защиту…
— То есть отрицать всё вы ему предложили?
— У вас ведь реально не было никаких доказательств. А эти рассуждения… На суде по-всякому можно их повернуть. И что теперь?
Наташа вздохнула.
— Не считайте меня последней сволочью, которой всё это доставляет удовольствие. Ладно, если через двадцать минут тут на столе будет лежать признание вины Торнина, то я порву и его расписку, и первые показания. Так вас устроит?
— Могу я поговорить с клиентом наедине?
— Да ради богов. — Наташа быстро собрала все бумаги в папку, подумала и оставила два чистых листа, чернильницу и перо. — Я вернусь ровно через двадцать минут. — После чего хлопнула по сигналу.
Стража тут же завела Торнина и вопросительно посмотрела на Наташу.
— Защитнику надо поговорить с клиентом наедине двадцать минут. Вы дежурите на выходе, а я подойду ровно через указанное время.
Стражники переглянулись и молча, усадив Торнина на стул, вышли. Наташа следом.
— Гонс Арет и Сайзен там? — Наташа указала на соседнюю дверь. Стража опять-таки молча кивнули.
Девочка прошла к двери и осторожно постучала. Через несколько секунд дверь открылась, и из комнаты выглянул Сайзен, кивнул и посторонился. Наташа вошла и огляделась. Эти… эти… эти нехорошие люди устроились со всеми удобствами в роскошных креслах, перед ними на столе стояла бутылка какого-то дорогого коньяка и два наполненных фужера. Гонс Арет усмехнулся и приподнял бокал.
— А мы тут победу твою празднуем. Честно, не ожидали. Даже Сайзен поражен. Грозит сманить тебя в имперскую СБ, только ты не соглашайся.
— Алкаши, — только и ответила Наташа, плюхаясь в третье кресло. — Мне ведь не нальете?
— Мала еще, — хмыкнул Гонс Арет, делая глоток. — Слушать будем?
Наташа огляделась, пытаясь понять, где находится устройство для прослушивания. Потом махнула рукой.
— Если уж мы решили переписывать законы и строить новые правила, то надо и самим их соблюдать. Со временем, конечно, будут процедуры, а пока… Разговор между защитником и его клиентом конфиденциален. Так что давайте соблюдать свои правила… Тем более, всё равно не так уж и много вариантов у них.
Сайзен явно неодобрительно хмыкнул, но, будучи все-таки представителем империи, в дела республики предпочел не лезть. Просто протянул бокал.
— Наливай.
Гонс Арет раскупорил бутылку и чуть плеснул.
— Я не понимаю, вы чего тут празднуете?
— Вообще-то мы собрались запивать горе, но как-то незаметно это переросло в праздник, — доверительно сообщил Сайзен.
— Вы настолько мне не верили? — удивилась Наташа.
Гонс Арет вздохнул.
— Наташа, не подумай, что плохого… Ты очень умная девочка, даже гениальная, но… Как бы сказать… Ты отлично сводишь вместе разрозненные факты, делаешь потрясающие выводы на их основе, но тут… Тут нечто совсем другое. Мало свести факты и сделать вывод. Нужно еще суметь отстоять его, заставить поверить в них совершенно посторонних людей. И, признаться, у нас не было уверенности, что ты справишься. Да что там говорить, мы были уверены, что тебе не удастся противостоять опытному и имеющему большие связи наверху одному из лучших юристов республики.
— Но тогда…
— Почему мы всё-таки отправили тебя? — Гонс Арет задумчиво сделал глоток. — Ради опыта. Того самого, который не заменишь никакими занятиями. Торнин… Ну кто он такой? Осудят его, оправдают… А вот опыт ничем не заменишь. Сордон решил приобрести славу первого защитника, который начнет играть по новым законам… Этот… Дорин, да? Его тоже можно защитить без проблем. Даже если бы Торнина оправдали, вряд ли кто решил бы с ним иметь какие-нибудь сомнительные дела. Да и намекнуть всегда можно.
— Зато, — добавил Сайзен, — ты не сдалась, боролась. И не боялась бросать вызов даже в безнадежной ситуации.
— А вот это ты зря, — хмыкнул Гонс Арет. — Это ты просто не знаешь, как она среди ночи пробралась в Сенат, захватила зал связи и заставила поговорить с ней вашего императора.
— Что, серьезно? — искренне изумился Сайзен, видно, услышал об этом впервые.
— Ага.
— По-моему, — сделала вывод Наташа, — вы оба уже пьяны. И, дядя, вы не напомните, кто мне в этом деле активно помогал? Кажется его фамилия начинается на «А» и заканчивается и «т».
— Эй, между прочим, это ты меня туда потащила, нагло воспользовавшись родственными
