— Да… То есть, нет… Была красивая такая синьора, она мне гадала.
— Как гадала?
— Я не знаю… в тазике.
— Капала свечным воском?
— Да. Потом сказала что-то… кажется, про Вечность. Или про смерть… я не помню. А потом вдруг сразу стало темно и… я вот здесь.
— Понятно… Ты помнишь, как звали ту красивую синьору?
— Ее звали синьора Анна.
«Да… — пронеслось в голове у Магистра. — Там гадала, здесь убила… И все одновременно. В масштабах Вечности все происходит одновременно. И это плохо… Ничего не предугадаешь…»
— Так вы мне скажете?
— Не все сразу, мой мальчик. Не все сразу. Со временем ты все узнаешь.
— Со временем — это когда?
— Ну… — Магистр величественно развел руками. — Если бы это было можно так просто спрогнозировать.
— Если вы не скажете… — мальчик едва не захлебнулся нахлынувшей на него досадой, — я… я не буду вам помогать!
— Сейчас не будешь, а потом — никуда не денешься. — Магистр смотрел на мальчишку со снисходительной улыбкой. — Твоя природная доброта не позволит тебе поступить иначе.
— Тогда я стану злым!
— У тебя получится, — спокойно ответил Магистр. — Ведь быть злыми могут себе позволить только умные люди. А ты достаточно умен. У тебя в этом отношении… хорошая наследственность.
Мальчик резко отвернулся. Магистр удовлетворенно посмотрел на него и добавил:
— Только умный может попасть в глупое положение.
— Почему?
— Потому что глупый находится в нем всю жизнь.
Ответа не последовало. Магистра внезапно осенило.
— Пойдем, я покажу тебе тебя же, но взрослого.
— Как это?
— Пойдем-пойдем, увидишь. Это поможет тебе многое понять.
Длинными коридорами, освещенными ровным матовым светом, они дошли до другого коридора — здесь светильники напоминали факелы, которые почему-то не дымили, но горели ровным светом. Магистр открыл дверь странной комнаты, напоминающей гостиную в венецианском доме. Ее интерьер показался мальчику знакомым, если не сказать родным. Но не мог понять, почему. Ведь он никогда здесь не был. Справа белела застеленная невысокая кровать. Слева в углу стоял клавесин, над ним красовался большой портрет в золоченой раме.
— Кто это?
— Это ты. Точнее, аббат Антонио Доменико Виральдини. Гениальный композитор и замечательный музыкант-виртуоз… Впрочем, сейчас это не важно.
— А что важно?
— Важно, что это ты. Только через много лет.
Москва
— Но я не убивал!! — хриплым шепотом закричал Безекович. — Я не хотел его убивать! Я даже не думал, что так получится!
— А вы хотя бы в общих чертах представляете себе его смерть?
— Я? — глаза Безековича растерянно мигали. — Нет… Следователь мне не сказал. Что-то с сердцем, да?
— И с ним тоже… — Стас, не мигая, смотрел в глаза собеседнику. — Его наполовину затянуло в монитор купленного вами компьютера «Uning». И перерезало пополам.
— Ка… какой у… ужас… — Безековича трясло, и он начал заикаться. — Я не думал, что… что вот так, физически…
— Как все это началось?! — голосом криминального авторитета рявкнул Стас.
Безекович вздрогнул всем телом.
— Я расскажу… Я все расскажу. Один раз в моей квартире раздался телефонный звонок. Звонили из Италии, причем говорили по-русски. Низкий мужской голос представился… каким-то кавалером чего-то де чего-то… Фамилию я не запомнил. Он предложил мне принять участие в международном медицинском проекте. Я согласился… Я ничего не знал! Боже… — он наклонился вперед и закрыл лицо руками. — Деньги переводили через МосСемБанк.
— Как? — спросил Вовка.
— МосСемБанк. Говорят, он частично основан на итальянском капитале…
— Не иначе, мафиозном! — Стас старался не сбавлять тона.
— Может быть… — Безекович бегал глазами по комнате. — Я не знаю.
— Рассказывайте дальше, — потребовал Вовка.
— Дайте воды!
Стас сделал Вовке знак рукой. Тот сходил на кухню и налил воды из-под крана. Безекович впился зубами в стакан.
— Они узнали, что я работаю над проблемой измененного сознания, — слегка успокоившись, продолжил он. — Я открыл явление глобального резонанса — это когда психика отдельного человека способна резонировать с тонкими материями Мироздания… Я не очень туманно выражаюсь?
— Ничего… — ответил Стас, развалившись на стуле и закидывая ногу на ногу. — Если что-то будет непонятно, мы непременно спросим.
— Да, конечно… Я разработал цереброминал — это препарат… он помогает человеку быстрее достичь резонансного порога в состоянии измененного сознания… Так вот… они надоумили меня поработать над взаимодействием человеческой психики и Времени.
— И поэтому вы начали тревожить души умерших? — спросил Вовка.
Безекович благородно возмутился:
— Какие души! Что вы такое говорите!
— Стоп-стоп… — Стас поспешил возобновить дискуссию в должном ключе. — Почему вы работали именно в направлении Виральдини?
— Это они! — Безекович несколько раз ткнул пальцем в пространство. — Им нужна была информация, о которой знал только Виральдини. Они очень опасные и хитрые люди. Для начала они отправили к нему эту женщину…
— Кто это «они»? Какую женщину? — одновременно спросили Стас и Вовка.
— Анну… Магистр, это их главный… Он называл ее Дьяболина и сказал, что она — единственный в своем роде человек, который способен… — Безекович на секунду замолчал. — Способен свободно перемещаться во Времени и Пространстве. Это какая-то непонятная аномалия, но она существует.
— Анна Джильоли? — вырвалось у Вовки. — Певица? Не может быть…
— Погоди, Вова… Так, продолжайте!
— Я не знаю, что там произошло… Она жила с ним. Да, певица. А потом… потом они хотели перетянуть его сюда, в наше время, моим резонансным методом.
— Значит, его сюда, а Харченко — туда? Вы выбрали его жертвой?!
Безекович вновь затрясся.
— Нет! Я не хотел ему зла! Он сам так решил! Ведь я хотел только сматрицировать его сознание для переноса сюда Виральдини — репликация, не более того. Никто не думал, что все это случится на физическом уровне… Я не виноват!!
— Так что же случилось?
— Что? Она убила его! Убила в момент переноса, когда все уже началось! В итоге здесь мы… то есть они… получили двенадцатилетнего мальчишку с частичной амнезией. Понимаете, тот же Антонио Виральдини, только в детстве! Не скрою, сначала они хотели его… как бы ликвидировать.
— Что значит «как бы»? — ужаснулся Вовка. — Убить?!
