Ознакомительная версия.
Когда же мне, наконец, удалось приоткрыть один глаз, то первым, кого я увидел, был всклокоченный Андрюха, недовольно хлюпающий расквашенным в кровь носом. В санях рядом с ним вольно раскинулись Селиверстов с Брагиным, с ног до головы перепачканные глиной и чумазые, как шахтеры, только что поднявшиеся из забоя.
– А ты как хотел, убоище? – подал голос, все еще похрюкивающий от смеха околоточный. – Хотя бы рукавицы смекнул скинуть.
Тут я понял, почему мои лоб и щеки горят так, будто их натерли кирпичной крошкой. Когда еле живые от усталости полицейские выволокли меня на поверхность, сердобольный, но бестолковый Стахов, улучив момент, решил внести свою лепту в общее дело. Не жалея ухватив в пригоршню снега, обильно насыщенного игольчато острыми, как осколки стекла ледяными крупинками, принялся активно полировать мое лицо, пытаясь привести в себя. Еще бы немного, и он спустил бы всю мою и без того многострадальную плоть до самых костей. Поэтому, разбитый нос не показался мне чрезмерной платой за спасение от дурной инициативы.
Пока незадачливый реаниматор недовольно бурчал, густо кропя розовым притоптанный валенками снег, я перевернулся на бок, а затем со стоном поднялся на колени.
– Чего развалились-то? – прохрипел я в сторону саней. – Подняться бы лучше помогли. Совсем ноги не держат.
– А нас, думаешь, держат? – слабо отозвался Брагин, задрав, и тут же бессильно уронив руку. – Ты ж, поди, пудов пять весишь, не меньше. Чаешь, просто было почитай восемь верст на закорках тащить?
Ничего не ответив ему, я уперся в плавящийся под горящими ладонями снег и крепко зажмурил глаза. До капли выжатый подземельем организм, как пересохшая губка всасывал в себя растворенную вокруг энергию. Меньше пяти минут понадобилось мне на то, чтобы набраться сил для самостоятельного подъема на ноги.
Совершив подвиг преодоления трех шагов до розвальней, я упал на бок в прелую солому и с облегчением выдохнул, прикрикнул на Стахова, все еще размазывающего темную кровь по бороде:
– Долго ты там копаться будешь? Поехали уже, пока мы тут окончательно дуба не врезали…
Распрощавшись с товарищами на пороге дома отставного полицейского и обвиснув на плечах выскочившей встречать Дарьи, я кое-как доковылял до кровати и, не имея сил раздеться, рухнул на нее, моментально проваливаясь в каменный, больше похоже на обморок, сон. А ближе к полудню следующего меня разбудил грохочущий бас, от которого откровенно дребезжали оконные стекла.
Вообще-то открытое появление на публике любого из клана загадочных алхимиков являлось небывалым событием для слободы. Тут же из вычурной высоченной повозки вывалился белокурый гигант – точная копия былинного русского богатыря Ильи-Муромца и, не удостоив взглядом раскрывших от удивления рты редких зевак, по-хозяйски распахнул тяжелую калитку, легко ломая беспомощно крякнувший вырванными с корнем гвоздями запор.
Уверенно протопав на второй этаж и, недовольно покосившись на вздрогнувшую от неожиданности Дарью, коротавшую время в ожидании моего пробуждения за рукоделием, он недовольно прогудел:
– Ты, барышня, пошла бы прогуляться, что ли. Нам с этим господином, – толстый, покрытый редкими белыми волосками палец с плоским квадратным ногтем уставился на кровать, – парой слов в приватной обстановке обменяться надобно.
– И ты здрав будь, гость незваный, – подал я сиплый со сна голос, стараясь подпустить в него максимум сарказма. – Скажи на милость, а чего это ты здесь распоряжаешься, как у себя дома? У меня, допустим, от будущей законной супруги секретов нет.
Как боевой конь раздувая ноздри, Богдан гневно сверкнул глазами и сообразительная Дарья, разряжая напряженную паузу, легко поднялась из качалки.
– Да будет тебе, Степа. Я девушка приличного воспитания, пожилым перечить не приученная. Да и обедом, опять же, давным-давно пора заняться. Так что можете секретничать сколь душе угодно, – и довольная произведенным эффектом, победно задрав нос, гордо вышла из комнаты.
– Так уж прямо и пожилым, – сбавляя напор, буркнул ей вслед неожиданно смутившийся Богдан.
Тем временем я сел в кровати, затем медленно спустил ноги вниз и только тогда сообразил, что раздет до белья. Сдернув со спинки рядом стоящего стула халат, накинул на себя и уже поднявшись, потуже затянул пояс. Бросив взгляд на размеренно тикающие на столе карманные часы с предусмотрительно откинутой крышкой, выглянул в окно, сладко, до хруста потянулся, и в упор взглянул на гостя.
– С чем пожаловал?
Тот возмущенно фыркнул в ответ.
– А ты не догадываешься? Подробный отчет желаю получить о вчерашних похождениях троицы безумцев!
– Почему же безумцев? – подчеркнуто миролюбиво поинтересовался я, склонив голову к плечу и вопросительно изогнув бровь.
– Да потому!!! – побурев от негодования, взорвался Богдан, и стекла в окнах вновь опасно звякнули. – У меня до сих пор в голове не укладывается, как вы невредимыми из этой крысиной норы выбраться умудрились!
– Ну, выбрались же, – равнодушно пожал я плечами, плеснул в стакан вишневой настойки из графина, с удовольствием пригубив терпкое вино. – Теперь-то чего понапрасну глотку драть? Победителей, как водится, не судят, – и щелкнул ногтем по звонко откликнувшемуся рубиновому боку посудины. – Будешь? Рекомендую.
– Болван безмозглый!!! – разъяренный великан так грохнул кулаком по столу, что чуть не проломил столешницу и не опрокинул набок высоко подскочивший графин. – Ты хоть представляешь, с кем вы там лбами столкнулись?!
Поперхнувшись настойкой и надрывно, до слез, закашлявшись, я гневно прохрипел:
– Так объясни толком, а не ори, будто тебе соли с перцем под хвост сыпанули!
Гость шумно выдохнул, подхватил покатившийся к краю стола стакан, нервно набулькал в него до самых краев и громкими глотками выпил, неряшливо пятная пунцовым рубаху на груди. Потом шагнул к камину, без спроса выудил из стоявшей на полке шкатулки сигару, прикурил, глубоко затянувшись, и выпустив несколько дымных колец, как ни в чем ни бывало, будто и не было недавней истерики, продолжил:
– Тебе не показалось странным, что вдруг, ни с того ни с сего, вас на пару с околоточным, осенило искать зверюгу в подземелье, а?
– Почему это на пару с околоточным? – не на шутку оскорбился я, по примеру Богдана раскуривая сигару. – Между прочим, до меня первого дошло. И, кстати, – я подозрительно покосился на собеседника, – почем ты знаешь, как все было? Не подглядывал ли часом?
– Подглядывал, подслушивал, какая теперь уже разница? – нетерпеливо отмахнулся он. – Тут дело в ином.
– И в чем же? – мне никак не удавалось смекнуть, куда он клонит.
Ознакомительная версия.
