— Не смешно, ли Дакеш! — нахмурился герцог.
— Я и не шучу. Вы обвиняетесь в серьёзном преступлении.
— Виконт, давайте по-хорошему. Я сделаю вид, будто ничего не слышал, а вы уедете. Зачем вам терять должность из-за чьего-то розыгрыша? Сомневаюсь, будто светлая мысль об аресте пришла в вашу голову.
— Баронет ли Брагоньер, — отчеканил Сольман и впился глазами в лицо собеседника.
Ничего, герцог даже бровью не повёл. Неужели ошибка?
— И? — с ленцой протянул герцог. — Причём тут инквизитор? Или это его инициатива? Перестаньте пудрить мне мозги, ли Дакеш, лучше возьмите отпуск, он вам явно необходим. Так и быть, ничего не скажу о вашей выходке его величеству. Лучше, раз уж вы упомянули баронета, скажите, нашёл ли он преступника.
— Почему я должен это знать? — нахмурился Сольман.
— Как друг и начальник Тайного управления. Я жду, — поторопил министр.
— Ваша светлость? — Сольман склонил голову в вежливом поклоне и протянул руку. — Давайте не станем спорить.
— Что?! — взорвался герцог и поднял коня на дыбы, не позволив солдатам ухватить его под узды. — Как вы смеете?! Вы! Либо приказ его величества, либо пожалеете. Очень пожалеете, — подчеркнул министр.
— Приказ есть, — соврал Сольман.
На самом деле, он сомневался, что король согласится арестовать столь близкого родственника.
— Ложь!
Прежде, чем Сольман успел среагировать, он оказался прижат конём герцога к дереву. Холодная сталь давила на горло.
Солдаты притихли и не спешили исполнять приказ.
— Извинения, ли Дакеш, — ледяным тоном потребовал герцог, чуть сильнее надавив на горло начальника Тайного управления. На коже выступила капелька крови. — Здесь и сейчас. И знайте, сегодня же вам придётся ответить за свою дерзость. А вы, — министр на миг обернулся к стражам порядка, — уволены. Жалования вам не выплатят.
Служивые приуныли. Им совсем не хотелось отвечать за чужие ошибки.
Воспользовавшись моментом, Сольман попытался отвести клинок, но герцог среагировал мгновенно. Болезненный укол доказал, министр не шутил.
Неизвестно, чем бы кончилась эта сцена, если бы ни появление бледного, как смерть, командира королевской охраны. Он осадил коня подле герцога и с облегчением выдохнул:
— Наконец-то я вас нашёл, ваша светлость!
— Что случилось? — нахмурился министр и убрал клинок от горла Сольмана. Тот тут же постарался оказаться подальше от герцога.
Офицер долго не мог собраться с мужеством, а потом, опустив глаза, выдавил из себя:
— Его величество мёртв. Полагаю, теперь вы… Вернее, вам надлежит…
— Довольно! — оборвал его герцог. По щекам его ходили желваки: министр умел изображать нужные эмоции, вот и теперь любой бы поверил, что он в ярости. — Как это произошло, как вы допустили?!
Министр рвал и метал, сыпал обвинениями, грозился отдать всех под суд. Бедный офицер втянул голову в плечи, не зная, куда деваться. Сольман же понял, что опоздал, а попытка ареста нового короля выйдет боком. Хорошо, если не казнят! Начальник Тайного управления не питал иллюзий: до совершеннолетия принца Гидеона, даже если герцог отринет планы о личной власти, править будет именно Арлан ли Сомераш. Королева банально не сможет справиться с тем объёмом забот, которые лягут на плечи монарху. Именно поэтому Сольман предпочёл немедленно ретироваться, чтобы хоть как-то подготовиться к опале. Печалило, что он так ничем и не сумел помочь другу, бесславно сгинувшему в угоду чужим амбициям.
— Господин ли Дакеш! — понёсся вслед полный яда голос.
Сольман мысленно попрощался с жизнью. И ведь чуть-чуть не успел скрыться из виду! Пришлось вернуться и предстать перед сумрачным герцогом.
— Вы едете со мной, — распорядился министр, несказанно удивив Сольмана. — Как-никак, это ваша работа. И позаботьтесь об охране её величества и его высочества. Если что-то случится, шкуру спущу лично.
Начальник Тайного управления нервно сглотнул. Тон герцога окончательно сбил с толку. Зачем защищать наследника, если тот стоит на пути к трону?
— И после ко мне, господин ли Дакеш, нам предстоит неприятный для вас разговор. Не исключаю, что он закончится арестом или даже лишением дворянства.
Тучи сгущались, и Сольман не нашёл ничего лучше, чем спешиться и встать на одно колено, приложив руку к груди. Так приветствовали только короля.
— Даже так? — удивлённо поднял брови герцог, пожевав губами. — Спасаете свою шкуру?
— Да, ваша светлость, — не стал кривить душой Сольман и подчеркнул: — Вам без меня тоже не обойтись.
— Посмотрим, — нахмурился министр и нетерпеливо махнул рукой.
Сольман пристроился в хвосте скромного отряда, гадая, как герцог всё обставит. Прямых доказательств его причастности к убийству нет, только выводы Брагоньера, посланные перед самым исчезновением, сразу после допроса некромантки, с просьбой помочь, и ряд незначительных косвенных улик, на основе которых не построишь обвинения. Нет даже записной книжки соэра, в которой тот наверняка собрал ряд интересных фактов. Жаль, записка запоздала, попала в руки Сольмана только вчера. Из неё следовало, что Брагоньер писал и ранее, но его послание где-то затерялось. Начальник Тайного управления догадывался где, но опять-таки ничего доказать не мог. Люди герцога переиграли его агентов.
Министр хладнокровно осмотрел место преступления, тела растерзанных придворных и труп самого короля и приказал привлечь магов. Обернувшись к Сольману, он с нажимом спросил:
— Как думаете, виконт, к этому причастен Аварин?
— Возможно, — тут же уловив подтекст, поддакнул начальник Тайного управления, уловив ниточку спасения. — Они готовили не одно покушение. Помнится, даже сотрудничали с метаморфом.
— Что-то дурно у нас работает разведка… Пора проверить ваше управление, серьёзно проверить.
Сольман склонил голову в знак согласия. Он не понимал, зачем герцогу маги, ведь они вычислят заказчика, и на свой страх и риск, всё равно терять больше нечего, спросил, пожелает ли герцог контролировать расследование.
— Контролировать? — недовольно скривился министр. — У меня слишком много дел, чтобы ещё тыкать носом в факты ваших служащих. Только надзирать. Первый доклад сегодня же, ли Дакеш, мне и её величеству. Свободны!
Герцог нетерпеливо махнул рукой, и Сольман, мысленно утирая пот со лба, поспешил удалиться. Собственное будущее казалось ему сейчас как никогда туманным.
Министр же кратко распорядился насчёт перевозки тел и галопом, не щадя коня, вернулся в лагерь. Там он сделал ряд заявлений, в частности, как само собой разумеющееся, отменил охоту, но запретил всем покидать палатки и охотничьи домики в ожидании допроса. По толпе прокатилась волна ропота. Кто-то попробовал возражать, собираясь вернуться в столицу. Герцог поставил эффектную точку, всего одной фразой заставив молчать:
