— Что вы имеете в виду, Джарод? — удивился антиквар. — Вещи, предназначенные на продажу, я держу или здесь, или в торговом зале. Но в торговом зале их нет, мы с вами вместе смотрели, помните?
— Я имею в виду, что их украли, Эйб.
Старик охнул, сел на придвинутый Джародом стул и схватился за сердце.
— Всё-таки украли… Я так не хотел в это верить!
— Именно это я и хотел с вами обсудить. Идёмте наверх, там будет удобней. Только сначала посмотрите внимательно: как вам кажется, что-нибудь ещё пропало?
Мистер Гриффит долго озирался с расстроенным и растерянным видом и, наконец, произнёс:
— Сложно сказать определённо. Мои Авгиевы конюшни ещё не совсем расчищены. Может, пропажи ещё найдутся…
— Может быть. Но всё же?
— Кажется, не хватает книг и журналов, но надо сверить по картотеке. Не вижу серебряной супницы, Австрия, начало прошлого века. Ещё была японская ваза, не слишком старая, тридцатые годы, но очень красивая. Чугунных статуэток, по-моему, должно быть больше. Кофейный сервиз Гриндли. И небольшая пишущая машинка Ремингтон, девятисотые годы, — хозяин заморгал, в глазах у него, как и вчера, стояли слёзы.
Притворщик аккуратно записал всё перечисленное, после чего проводил антиквара в кабинет на втором этаже.
— Украли… как же так! Украли… — бормотал тот по дороге, цепляясь за локоть Джарода. — Джорджтаун — спокойный, тихий городок… мы все друг друга знаем… у нас тысячу лет не бывало краж…
Усадив старика в кресло и проследив, чтобы он принял лекарство, Джарод проговорил:
— Я понимаю, Эйб. Вам не хочется думать, что вас обокрал кто-то из этих славных людей, с которыми вы знакомы столько лет…
Мистер Гриффит энергично закивал.
— …Конечно, нельзя исключить, что к вам заглянул случайный гастролёр, привлечённый вывеской антикварного магазина. Но такого гастролёра вряд ли удастся найти — мы не знаем даже, когда произошла кража! Так что я, на вашем месте, надеялся бы, что вор — кто-то из местных жителей: тогда, возможно, удастся вернуть украденное.
— Как я пойду в полицию? — горестно вздохнул антиквар. — Что именно у меня украли — толком не знаю. Когда украли — вовсе неизвестно… Скажут, старый пень совсем выжил из ума.
— Не ходите, — согласился Джарод, готовый к такому повороту. — Давайте попробуем разобраться сами.
— Давайте, — прошептал мистер Гриффит, он выглядел совсем подавленным.
— Эйб, вы рано отчаялись, — Притворщик накрыл своей ладонью ладонь старика, бессильно лежащую на подлокотнике кресла. — Мне уже доводилось расследовать кражи. Скажите, местные жители часто заходят в ваш магазин?
— Часто, — пожал плечами антиквар. — Но берут обычно всякую дешёвую мелочь. Раньше ко мне ездили из соседних городов, но с тех пор, как там открыли два больших антикварных салона… Словом, с тех пор мои дела пришли в упадок. По-настоящему ценные вещи покупает только мистер Роджерс. Но и он теперь у меня редкий гость, к сожалению…
— Мистер Роджерс…
— Да-да, тот самый господин, которого вы вчера здесь видели.
— Он коллекционер? Что он собирает?
— Старинную посуду, насколько мне известно. У него прекрасная коллекция! Но, Джарод, мистер Роджерс адвокат, он богатый и уважаемый человек! Он не мог…
— Если бы вы знали, Эйб, сколько богатых и уважаемых людей делают то, в чём их никак нельзя было заподозрить! Впрочем, возможно, мистер Роджерс и ни при чём. У кого-нибудь, кроме вас, есть ключи от вашего дома и от магазина?
— У моей соседки миссис Мэйсон, — хмурясь, ответил антиквар. — Это у неё сегодня утром я купил для вас бисквиты. Я оставил ей ключи… на всякий случай, понимаете? Я больной человек, Джарод. Но она тоже…
— Да-да, порядочная и уважаемая женщина, я в этом нисколько не сомневаюсь! — Притворщику жаль было мучить старика подозрениями, но выбирать не приходилось. — Она живёт одна?
— С сыном, его зовут Брайан. Он славный, добрый мальчик. Он не стал бы… — мистер Гриффит осёкся и махнул рукой.
— Так. А что с вашей бывшей помощницей, Мелани? У неё ведь тоже были ключи?
— Естественно. Она вернула мне их перед отъездом, но…
— Но что?
— Знаете, друг мой, этот парень, приезжий, за которого она вышла замуж — он никогда мне не нравился! Я бы не удивился, если бы узнал, что он велел ей сделать дубликаты…
В следующие пять минут Джарод пытался выяснить, чем же плох муж Мелани, но внятного ответа не добился: похоже, мистер Гриффит был просто обижен на чужака, по вине которого лишился помощницы. Хватит пока неприятных расспросов, решил Притворщик, нужно только условиться о легенде.
— Что вы сказали обо мне миссис Мэйсон, когда покупали у неё бисквиты? — поинтересовался он.
— Ничего, — озадаченно ответил старик. — Просто сказал, что у меня гости.
— Завтра, Эйб, скажите ей, что я искусствовед. Меня прислали к вам от аукциона, где вы собираетесь выставить кое-какие вещи. Договорились?
— Хорошо. Искусствовед, расследующий кражи… Кто же вы на самом деле, мистер Хайден?
— Я говорил — путешественник! — Джарод улыбнулся, встал и подошёл к окну.
За окном медленно кружились белые хлопья. Снегопад начался ещё утром, и теперь вдоль тихой узкой улочки громоздились сугробы. В свете гирлянд, украсивших к Рождеству дома местных жителей, сугробы искрились и переливались всеми цветами радуги, как волшебный ковёр. И только перед антикварным магазином на снегу лежала тоскливая синяя тень.
— Эйб, у вас есть ёлочные гирлянды?
— Что? Гирлянды?! — резкая перемена темы изумила антиквара. — Вероятно, да. Миссис Гриффит их очень любила…
— Давайте, и мы используем их по назначению! — с удовольствием предложил Притворщик.
Вскоре фасад магазина мистера Гриффита стал выглядеть таким же праздничным, как другие окрестные фасады, а у хозяина и его помощника поднялось настроение.
За ужином они говорили о французской живописи семнадцатого века и об истории европейских аукционных домов, но Джарод то и дело выпадал из разговора. Расслабившись, он вдруг вспомнил свой сегодняшний сон, близкая ночь будоражила воображение. Вряд ли Притворщику хотелось вновь ощутить себя белкой, но какая-то часть сознания явно застряла там, в странном, пронизанном магией мире. И ещё страшно интересно было узнать, что за женщина явилась в подземелье к Многоликому! А потому, когда антиквар спросил, что предпочитает его гость — коньяк или виски, он честно ответил:
— Не люблю я крепкие напитки, Эйб. А вот той чудесной жидкости, которой вы меня вчера угощали, выпил бы охотно.
— О! Вам понравился Нектар Полуночи! — обрадовался старик.
